Девушка, нуждающаяся в отце больше, нежели в ком-то еще.
«Но ее отец умер», – оправдывалась Димити.
– Никто не должен знать, что ты здесь, – проговорила она.
Чарльз оторвался от работы и поднял голову. Быстро, испуганно.
– Никто. Никтоне должен знать, что я здесь, – повторил он за ней, и его глаза широко раскрылись, как у ребенка, увидевшего в ночи что-то страшное.
– Никто не узнает, Чарльз. Я укрою тебя от всех, любимый.
Он улыбнулся, когда она это произнесла, такой благодарный, такой обрадованный. Его улыбка согрела Димити, успокоила, и девушка поняла, что край пропасти отодвинулся. Она вздохнула с некоторым облегчением и спустилась на первый этаж.
Весь остаток дня Димити провела у окна, выискивая взглядом Делфину, осматривая утесы и видимую часть пляжа. Но едва она стала успокаиваться, решив, что та уехала, как в конце дня заметила свою подругу. Девушка пересекла дальний выгон, потом зашла во двор Южной фермы и начала стучаться в дом. На расстоянии она выглядела куда старше – взрослой женщиной, гибкой, высокой, тонкой, как тростинка. Вскоре миссис Брок вышла и обняла Делфину. На какое-то время они застыли в этой позе, а затем вошли внутрь. Тогда Димити вспомнила, какими глазами Кристофер Брок всегда смотрел на Делфину, как он улыбался и смущенно опускал взгляд в ее присутствии, и поняла со всей ужаснувшей душу уверенностью, что Делфина не уедет никогда. Ловушка захлопнулась, и ее бывшая подруга навсегда останется здесь, как рана, которую нельзя исцелить, как напоминание о том, что Димити сделала, и о том, от чего она увильнула. И сделает вероятность того, что Чарльз может быть обнаружен, более возможной, более реальной. Если Делфина его отыщет, она предъявит на него права. Но ей никогда не удастся найти отца, это Димити пообещала себе решительно и бесповоротно. Делфина никогда не войдет в «Дозор», а Чарльз никогда из него не выйдет. Она еще долго стояла у окна, глядела на ферму и осознавала все больше, что не дождется ухода Делфины от Броков. Уже полностью стемнело, когда Димити наконец оставила свой наблюдательный пункт, поняв, что больше ничего не может разглядеть. Она задрожала и глубоко вздохнула, пытаясь вспомнить, что этим днем повергло ее в такую глубокую грусть, что так сильно напугало, и повела плечами, пытаясь прогнать это состояние. Какая разница, что случилось? Ничто не имело значения, кроме Чарльза. Она замурлыкала старую песенку и принялась готовить ему ужин.
Зак изумленно смотрел на Ханну. Она же терпеливо ждала, когда он заговорит.
– Я всегда утверждал… всегда чувствовал, что мне знакомо твое лицо. С самой первой секунды.