Следующие несколько часов окончательно развеяли опасения насчет погони. Разумеется, лишь затем, чтобы принести другие тревоги. Направление ветра постепенно сменилось на западное. За мысом Кап-Блан катились могучие, разогнавшиеся от самого Гибралтара валы. Стоило подставить им борт, путешествие окончилось бы плачевно – посему единственно возможным оказалось движение на ост. Когда корма поднималась, а нос зарывался в воду, огромных усилий стоило сохранить управление. Лодка сильно рыскала и норовила стать лагом к волне. Срываемые ветром брызги заплескивали через борт и вынуждали поминутно отчерпывать воду. Никто не оставался без дела. Латинский парус требует непрестанного внимания, Лука не мог бросить его ни на секунду. Этьен единственной здоровой рукой еле справлялся с рулем. Черпаком орудовали мы с Пашкой попеременно: в подобной ситуации различие между слугой и господином исчезает. Если считаться чинами – все потонут. На берегу я был бесспорным командиром, вдали от него – не говоря ни слова, уступил первенство опытным морякам и занял место матроса.
Пожалуй, погода не дотягивала до звания штормовой, но суденышко мчалось вперед с такой скоростью, что могло бы достичь сицилийского берега уже ближайшей ночью. И вдребезги разбиться о скалы, всего скорее: кроме гавани Марсалы, на этой стороне острова негде пристать при западном ветре. Без компаса и без часов, ориентируясь по солнцу, мы обречены были на ошибку во много миль, даже если безошибочно помнили карту. Посовещавшись, взяли курс на румб или полтора правее, чтобы пройти вдоль южного побережья. Там, по крайней мере, можно выбирать – где выброситься на сушу. Перемена сразу обернулась прибавкой попадавшей в лодку воды, теперь то и дело приходилось откачивать вместе. Заметил, что Пашка шевелит губами, прислушался – «Отче наш».
– Ты что же не аллаху молишься? Вроде переменил веру? Ежели решил обратно повернуть, это не так просто.
– Просто или нет, а в ихнем поганстве не останусь. Испробовал, хватит!
– А я думал, притомился Сейфуддину заместо девки служить. Хаммам-оглан, так вроде по-турецки? Банный мальчик. От этого поганство не избавляет?
По тому, как парень дернулся, ясно стало – угадал. Что делать, не верю я беспричинному обращению предателя в героя. Мальчишеское лицо исказилось злобной крысиной гримасой:
– Теперь он явится к аллаху, держа собственный срамной уд в зубах. Думал, не посмею за себя постоять, испугаюсь… Вот и получил!
– Ты не зевай, отчерпывай. А издеваться над мертвыми – грех. Ладно, черт с тобою, молись – хуже не будет.