Она будет редко видеть Стивена — это его идея! Они будут вместе завтракать и обедать, а вечера он будет проводить со своей дорогой Ренатой. Что ж, она будет сама себе хозяйка. В утренние и дневные часы можно поработать над сложным указателем, выкроив время для купания. Вечером — поужинать в «Золотых песках» с новыми друзьями по фамилии Джексон: семейной парой и их детьми — двумя девушками примерно ее возраста и мальчиком-школьником. Так что ей не придется скучать в одиночестве.
Все именно так и было бы, если бы профессор, уезжая в Тимгад, не сказал одну фразу, от которой у Мэнди сразу испортилось настроение.
Сев в такси, профессор неожиданно взял Мэнди за руку и сказал:
— Вообще-то я рад, что Стивен остается: ему очень не хотелось оставлять тебя одну. Присматривай за ней хорошенько! — бросил он Стивену, даже не подозревая, какую сумятицу в душу Мэнди вносит своими словами.
В тяжелом молчании они направились к дому. Подойдя к двери, Мэнди повернулась к Стивену и сердито спросила:
— Что твой дядя имел в виду?
— Только то, что сказал, по-моему, — пожал плечами Стивен. — Он выразился достаточно ясно.
— Значит, ты отказался от путешествия в Тимгад потому, что считаешь меня недостаточно благонадежной?
— Послушай, Мэнди, дядя имел в виду совсем не это. — Они подошли к террасе, на которой стояли плетеные бамбуковые стулья. — Присядь на минутку, — сказал Стивен, и его слова прозвучали скорее как приказ, чем как просьба.
Мэнди опустилась на ближайший стул. Стивен сел рядом с ней и внимательно посмотрел ей в глаза.
— У тебя нет никаких известий от Рамона, с тех пор как он вернулся в Эль Хабес, не так ли? — начал он без всякого вступления.
— Тебя это совершенно не касается.
Но вопрос Стивена, прозвучавший скорее как утверждение, озадачил ее, даже вывел из равновесия. Может быть, он прослушивает ее телефонные разговоры? А может, располагает какой-то дополнительной информацией, например от Ренаты, и эта информация дает ему право так разговаривать с ней?
— Скажи, Стивен, ты не поехал в Тимгад из-за истории с Рамоном аль Хассаном? — поинтересовалась она. — Ты не слишком большое значение придаешь всему этому?
— Ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что мне нравится исполнять роль сиделки при твоей особе. Да, я остался здесь именно из-за твоих отношений с Рамоном и пошел на это потому, что больше этого сделать некому.
— Ну хорошо, объяснение принято, — сказала Мэнди, стараясь не обращать внимания на то, как бешено заколотилось сердце. — Я по-человечески понимаю тебя, ты считаешь священным долгом благородного англичанина защитить бедную крошку от диких чужеземцев, окружающих ее. Но неужели ты думаешь, что такой человек, как Рамон, представляет какую-то опасность? Это плод твоего больного воображения!