— Выходи, приятель.
— Я ничего не сделал.
Герцог Глеттер положил пистолет в кобуру, обошел стол, взял человека за лодыжки и вытащил его.
На мужчине были надеты черные спортивные штаны и черный свитер. Черная спортивная шапочка натянута на самые уши. Неподходящая для этого времени года одежда, но у городского террориста всегда возникают проблемы в летнее время, когда он не знает, что ему следует надеть, чтобы не привлечь внимания полиции. Руки человек держал за головой.
— Вставай, друг.
— Я не…
Герцог Глеттер пнул его ногой в ребра. Не слишком сильно, но так, чтобы негодяй почувствовал боль.
— Эй! — человек схватился руками за ребра. Он упал на бок, затем на спину, и, лежа на полу, негодующе смотрел на Глеттера. — Тупой коп.
Что за черт?
— Как ты смеешь избивать людей, черт возьми!
Боже, только не это.
Постанывая, человек сел на полу. Прижимая руки к ребрам, он покачивался вперед-назад.
— Ты за это заплатишь. Это же рукоприкладство.
Не может быть!
Мужчина сдернул с головы шапку и вытер ею покрытое потом лицо.
— Ты заплатишь за это.
Но почему я?
Мужчина начал говорить, всхлипывая:
— Почему я? Ну почему я? Почему яяяяя?
Это был мэр, Сидни Лайонс.
— Почему, почему, почему я?
Но почему я?
Ненавистное всем людям солнце поднималось на горизонте. Раскаленный жар заливал крыши домов Гарлема, убивая все живое. Каллен опустил солнцезащитный козырек на ветровом стекле «сааба», чтобы не видеть этот ужас.
— Хочешь булочку? — спросил Циммерман. Обычно он не разрешал есть в машине, но сейчас время было особенное.
— Я просто попью кофе, — он сорвал крышечку со стаканчика с кофе и не знал, куда ее бросить. Пепельницы «сааба» хранили девственную чистоту; обочина Морнингсайд-Драйв изобиловала мусором. Он сунул крышечку в карман своего пиджака. Иначе его в эту машину больше бы не пустили.
Циммерман, разрезав пластмассовым ножом упаковку, достал булочку и размазал по ней масло. Он положил булочку на щиток, вскрыл свой кофе и бросил крышечку в упаковку из-под булочки.
Каллен вынул свою крышечку из кармана пиджака и бросил ее в ту же упаковку.
Циммерман поднял свой стаканчик:
— За Кейта.
— За Кейта.
Они в задумчивости потягивали кофе.
— За Дебору Дин, — сказал Каллен.
— За Дебору Дин.
Своим ножом Циммерман отрезал кусок булочки и протянул его Каллену.
— Хочешь?
— Ладно, давай. Спасибо, — Каллен взял кусочек и подождал, пока Циммерман отрезал себе такой же.
Они ели.
Пили кофе.
— У меня есть новости, — сказал Циммерман.
Каллен старался вспомнить: говорил ли уже Циммерману о том, что Клэр Лангуа побрила голову наголо.