— Гляньте, гляньте! Лужа — как Азовское море… А вон, а вон… как Великий или Тихий…
В одной из луж, по размеру средней, ну, вроде Каспия, кто-то барахтался. Людка!
— Людмила, не утонешь? — закричал Борька. — Иди, Серега, помоги ей.
И Денис подтолкнул меня.
Не успел я ничего сообразить, ребята разбежались — каждый к себе. Я один стоял перед Людкой.
— Ну, — заворчал я, — спасательная служба не требуется? Или ты теперь только на военно-воздушные силы надеешься?
Людка без внимания оставила мои колкости,
— Уронила туфлю, — сказала она беспомощно, — ее, наверное, в канаву унесло. Ты лучше помоги мне.
«Лучше…» Что значит «лучше»? Лучше, чем что? Чем говорить про воздушный флот?.. Я вздохнул и полез в канаву. Зашел с одного конца, она — с другого. Наконец, она нашла свою туфлю. Я с трудом скрыл раздражение. Уж если полез сюда, надо было хоть отыскать. К тому же она сказала:
— Спасибо, Сережка!
А за что, собственно, спасибо?..
Лежа на крыше, я думал только об этом. Кажется, ничего не упустил. Все было именно так. Потом я хмуро попрощался. И вот сейчас не знаю, помирились мы или не помирились?
Этот вопрос еще долго оставался бы нерешенным, но в эту минуту меня окликнула… сама Людка.
— Сереж-жж! Ты зачем на крышу залез? — она помахала мне рукой, улыбалась и, как всегда, шумно дышала.
— Загораю, — ответил я на всякий случай кратко.
Не проявлять же мне телячий восторг: еще не известно, что за Людкиным вопросом последует. Но неплохо уже и то, что она сюда пришла.
— Загораешь? И туфли загорают, да? — она говорила улыбчиво, спокойно. Никакого подвоха здесь быть не могло. «Значит, помирились», — догадался я.
Но эти два месяца не прошли бесследно. Я теперь не мог говорить с ней свободно. А когда начинаешь контролировать каждое слово, обязательно напорешь глупости. И я ничего лучшего не придумал, тоже спросил, сушила ли она свои туфли?
— Конечно, — ответила Людка, — только я на крышу не лазила.
Я пожал плечами. Ну и хорошо, что не лазила. Вообще-то я ненавижу девчонок, которые, скажем, боятся лягушек. Но, с другой стороны, не люблю и тех, кто ведет себя, как парень: свистит, по крышам бегает. Есть и такие… Девушка, по-моему, должна оставаться девушкой.
Но тут некий бесенок заворочался в моей душе, и я сказал:
— Зря не полезла на крышу. У вас второй этаж, как-никак ближе к небу, к самолетам…
Это я снова задел «воздушную» тему, намекнул на того летчика. Но Люда или не заметила ничего, или не хотела заметить. И тогда я швырнул на землю свои парусиновые и спрыгнул сам.
Людка смотрела на меня и слегка поднимала брови, как бы спрашивая: «Куда пойдем?..» Ну, братцы-кролики, теперь проблемы нет. Мы помирились и можем пойти хоть куда: на лодочную станцию, в кино. А можем остаться и во дворе.