— Пойдем есть пирожные с лимонадом, — предложила Людка. — У меня есть целых два рубля.
— Так-так, — рассмеялся я, — будем проедать трудовые рубли капитана Устинова?
Людка резко нахмурилась. Что с ней? На всякий случай я сказал:
— Терпеть не могу сладкого, ты же знаешь. Людка знала. Из всех сладостей я обожал только мед. Любил даже само слово и производные от него: медвяный, медок, медуница…
Внезапное облачко уже сошло с Людкиного лица.
— Пойдем, пойдем, — приказала она. — Не хочешь пирожных, купим другое. Газировку, мороженое.
— Все равно сладости, — нерешительно проговорил я.
Мы вышли за ворота. Кондитерская рядом, лишь перейти улицу.
Но отсюда и стадион виден. И я предложил:
— Пойдем лучше туда. Там сейчас соревнования по прыжкам.
Людка опять нахмурилась,
— Не пойду, — сказала она.
Наверное, ее завидки берут: когда-то она сама прыгала, но потом забросила секцию. А жаль. Из нее бы чемпионка получилась. Не сдержался и вслух сказал об этом.
— Конечно, — улыбнулась Людка. — Я бы рекорд поставила, я ведь способная!
— А я бы про тебя стихи сочинил.
— Давай, давай, — потребовала она, — прямо сейчас сочини!
— Ну что ты! Стихи — дело серьезное, с ходу нельзя.
Но Людмила не отставала, требовала; с ходу! Мы подошли к скамейке.
— Садись. Пока не сочинишь, дальше не двинемся.
Я шевелил губами долго. Наконец-то меня озарило, и я выдавил две строки:
Она тренирована люто:
Прыжок — в лидирует Люда!
Я с пафосом продекламировал их. Но работу мою не оценили.
— Что значит «тренирована люто»? — спросила она. — Что я — лютая? Зверь?
Я вздохнул.
— Спасибочки!.. Куда встаешь? Не смей. Сиди и переделывай стихи.
Боже мой, зачем я все затеял, стихи какие-то! Я же моряком хочу быть! Борька и Денис — те бы вмиг сочинили, у них стенгазетная выучка, А у меня?.. Все же я с трудом выкарабкался, переделал начало:
Мое золотистое чудо, —
Прыжок — и лидирует Люда!
И победоносно взглянул на нее:
— Теперь твоя душенька довольна?
— Довольна! «Чудо» мне нравится.
А, может, ей не только «чудо» понравилось, а еще больше — «мое»?
Лично мне не «чудо» и не «мое», а слово «золотистое» пришлось по душе. Оно было оправданным: у Людки ведь золотистые волосы. К тому же намек на другое золото — на медаль.
Мы сидели в кондитерской, пили газировку и ели слоеные пирожные. Их раньше называли наполеонами. Возможно, такие любил Бонапарт Наполеон? Кто его знает… Людка пожала плечами: она тоже не знала. И только добавила, что есть сорт яблок с этим же названием.
Мне всегда радостно, по-хорошему удивительно, когда кто-то из моих друзей знает то, о чем я и не подозревал. Оказывается, Люда всякие сорта яблок знает. Нли, к примеру, Ростик. Пацан, а в летучих мышах разбирается!