Покинув здание музшколы, я просто ликовал. Я не различал лиц прохожих. И буквально наткнулся на Бориса Костылина, своего одноклассника.
— Ты чего как пьяный?
— А я и правда пьяный.
— Врешь, — он взглянул на вывеску музыкалки. — Наверное, здорово сыграл своего Баха или Врубеля?
— Дубина, — сказал я. — Врубель это художник.
— Ну? — спокойно удивился Борис.
И тогда я поведал ему, как меня поймала тетя Нюра и что было потом.
Теперь уже «дубиной» Борис называл меня:
— Надо же додуматься! Что бы ты с той костяшкой делал? Ты бы горе с ней хлебнул. Ножницы ее не возьмут. Нож… Да и то не всякий.
Я виновато помалкивал. А Борис продолжал меня поучать:
— Тут не кость нужна. Купи в военном универмаге белый подворотничок из целлулоида. Так? Из него штук десять таких пластинок получится. А, главное, режется легко.
Меня всегда удивляла практичность Бориса Костылина. Знал он, где что продается, где какие фильмы. И многое другое.
Борис смотрел на всех нас чуточку свысока. Его полуоткрытый рот с приклеенным к нижней губе окурком слегка перекашивался — от превосходства, наверное. А еще он называл нас, весь восьмой «Б», «вагоном некурящих».
Курил он виртуозно. Выстреливал сизые кольца так, что мне казалось: захочет он — и не только кольца, любая фигура получится.
Своими же знаниями — что, где, когда — он делился охотно. И всегда был готов составить компанию. Поэтому я наперед знал — он и в военторг со мной сходит. И не ошибся. По дороге я доложил ему о своих планах:
— Буду бросать музыку.
Борис на секунду скривился, будто акрихин принял. Наверное, подумал, что зря я. Но затем все-таки утешил:
— Моя двоюродная сестра в консерватории училась и то бросила.
Он умел утешать. Но делал это несколько своеобразно.
Года три назад у меня в диктанте была ошибка. Одна-единственная. Дурацкая. Написал не «корова», а «карова».
Я почти не писал диктанты без ошибок, а этот наверняка мог бы. Просто рука не туда повела, какой-то несчастный лишний крючок!
Костылин тогда тоже утешил меня:
— Подумаешь! Вон Фимка Соколов в слове «океан» четыре ошибки сделал. Это тебе не корова…
Позже я вспомнил: «Что ж это мне Борис говорил? Четыре ошибки в слове «океан»? Нарочно не придумаешь: тут ведь всего пять букв».
Был урок географии, но я и штришка не нанес на контурную карту, плохо слушал учителя. Я полурока думал, комбинировал так и этак, — никак не получались у меня четыре ошибки.
А слово такое в диктанте есть: «И на Тихом океане свой закончили…» и так далее — из популярной песни.
Еле дотерпел до перемены. Подошел к Фимке, попросил показать диктант.