— Договаривались же через час, это без семи минут одиннадцать, а сейчас уже почти четверть двенадцатого! — бурчал он. — Я теперь из-за вас на работу опоздаю!
Нине теперь уже хотелось не улыбаться, а смеяться. Не столько от его слов, сколько от необычной внешности. Судя по тонкому мальчишескому голосу, а также по представлению именем «Жора», она решила, что этому юноше лет двадцать-двадцать пять, причём ближе к двадцати. На самом деле ему было ближе к пятидесяти, об этом говорила и обширная лысина, и довольно морщинистое лицо. Но в душе Жора молодость явно сохранил. В его правом ухе болталась огромная серьга в виде кольца, золотая или хорошо позолоченная. Иссиня-черные волосы, обильно росшие вокруг лысины, имели изрядную длину и были увязаны в хвост голубой ленточкой (Нина не стала размышлять над тем, что означает этот цвет и означает ли вообще что-нибудь). Хвост был перекинут через левое плечо и свисал до груди, периодически сливаясь с такой же чёрной бородой, сделавшей бы честь любому из библейских патриархов. Впрочем, грудь и без этой растительности была изрядно заросшей, с той лишь разницей, что на груди росли совершенно седые волосы. Наверно, волосы и бороду он красит, подумала Нина, но её это совершенно не озаботило. Одежда сего колоритного представителя околокомьютерной богемы состояла из белой майки (точнее, она когда-то, в незапамятные времена, была белой), не то трусов, не то шорт неопределённого цвета (ближе всего к серому) и изрядно потёртых сандалий, на одной из которых порвался ремешок.
— Ну, раз у вас вот-вот начнётся рабочий день, я вас подвезу, — хихикнула она. — Переодевайтесь, и поехали. По дороге поговорим.
— Во что переодеваться? — удивился Жора.
— Ну, вы же сейчас в домашнем…
— Да вы что! Это моя деловая одежда. Когда я дома, я вообще ничего не надеваю, потому что тело должно дышать.
— Ваше право, — отмахнулась Нина, спускаясь по лестнице. — Жора, вы дверь не закрыли. Забыли, наверно.
— Я никогда ничего не забываю! Просто хочу, чтобы квартира проветрилась. А то мы с утреца с одной соседкой дурь немного покурили, так теперь там хоть топор вешай.
— Жора, вы очень яркая личность, — польстила Нина, заводя мотор. — Вот только я не понимаю, на какую работу можно бояться опоздать около полудня?
— Да нет, вы меня не поняли. Дело в том, что в двенадцать в «матюках» начинается обеденный перерыв.
— То есть, на работу вы ходите, только чтобы поесть?
— Скажете ещё! Похавать я и дома могу! Но в обед у нас с парнями битва в контру.
— Во что битва?
— Ну, в этот, как его, контр-страйк. Можно было бы сразиться и по инету, но инет в «матюках» очень медленный, и с этим ничего не поделать.