— С твоими детьми так и должно получиться, — уверенно отозвался Майкл. — Но мы сами не всегда в состоянии определить, какой мир следует считать лучшим, а какой худшим.
— Это так, — согласилась женщина.
— Тогда почему ты не родишь своих детей и без всяких сомнений и терзаний не сделаешь для них всего того, что, сомневаясь и колеблясь, делаешь для чужих тебе детей?! — задал свой главный вопрос Майкл.
— Становится прохладно, пойдем в дом, — сказала Эй Джей, поднимаясь со скамьи, надеясь избежать сложного разговора. — Майкл, ты сегодня целый день на ногах. Ты не перенапрягаешься? Как твое самочувствие? — забеспокоилась она.
— Мне намного лучше, Алиса, — охотно отозвался он.
— Слава богу, что есть антибиотики! Стоит вспомнить, как плох ты был, и понимаешь, какое чудо эти медикаменты, — шутливо заметила Эй Джей.
— Полностью поддерживаю твой восторг, — любезничал с нею Майкл. — Ты проводишь меня в комнату? — осторожно поинтересовался он.
Эй Джей помогла ему дойти, после чего он плотно прикрыл дверь.
— Ты хитростью заманил меня к себе, — объявила женщина.
— Что за странные мысли, леди, — укоризненно проговорил он. — Это ведь не первое наше свидание? Вспомни, Алиса. Ты сама заманила меня к себе.
— Когда это было? — удивленно спросила она.
— Когда я вызволял тебя из застенков Эль Джефе.
— Ну так ты вломился ко мне тогда.
— Ты не возражала. А потом мы несколько ночей спали, прижавшись друг к другу. Так почему бы тебе не остаться этой ночью со мной.
— Сейчас в этом больше нет необходимости. Нам не нужно согреваться, ночуя под открытым небом.
— Как это — нет необходимости?! Я, например, ощущаю острейшую необходимость в твоем обществе, Элис Джин Келлехар.
— Моя мама всегда покрикивала на меня: «Элис Джин!», стоило мне что-то натворить, — рассмеялась женщина.
— Как насчет пикника на завтра?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь. Пешая прогулка сквозь дебри, комары, муравьи, смертельная усталость к концу дня, — игриво напомнил ей Майкл.
— Нет-нет-нет, лейтенант Уэст. Ты хромаешь. Ты еще не выздоровел.
— Может быть, я останусь хромым на всю жизнь.
— Нет. Завтра — рано. Еще хотя бы сутки, — бескомпромиссно объявила женщина.
Каждую ночь ему снилась мать. Она звала или уходила, просила прощения или обвиняла, она постоянно страдала. Раньше Майкл не чувствовал этого страдания так отчетливо.
Фелиция стала для сына призраком, когда рассталась с отцом. Она стала призраком и для себя самой. Мама так и не научилась жить одна…
Майклу было четырнадцать. Отец отправился в командировку, Джейкоб был в колледже. Он остался дома с Люком.