— Да ты не переживай, дружаня. — Лис спешился. — Доброе дело — уже само по себе награда. А это так — сувенир на память. Пошли лучше в храм, пошушукаемся. Только братию свою разгони по хозработам, а то вон, в лесу не прибрано, листья кругом валяются, сучки разные, — вещал Сергей во весь голос, так что и в монастырских погребах его можно было слышать, не напрягаясь. — Дело важное, государственное. Не время пока всем подряд знать.
Аббат глянул на Пипина. Тот молча кивнул, затем приказал Фрейднуру спешиться и стать у дверей храма, не подпуская никого. Такого монастырь Святого Эржена не видел с момента основания. Лишь те, кто был похоронен у стен здешнего собора, не сгрудились теперь у входа — вдруг повезет услышать, что же происходит за дверями. Мощная фигура бородача-северянина отпугивала не в меру любопытных братьев, но ощущение, что прямо за стеной, в нескольких шагах, происходит что-то такое, чего раньше не было, перевешивало страх. Наиболее ретивые монахи под разными благовидными предлогами силились просочиться в храм, но железная рука молчаливого стража без единого слова разворачивала их восвояси.
Двери отворились лишь спустя два часа.
— …Нет, увы, на торжественный обед не останемся. Не время еще, сам понимаешь… Очень много дел, — положив руку на плечо новоиспеченного епископа, вещал Рейнар. — Ситуация непростая, отечество в опасности. У нас тут, понимаешь, одна кухарка вознамерилась управлять государством, так уже такую кашу заварила, веслом не разгребешь. А это на привычной нам с вами звучной латыни — нонсенс абсолютус. Так шо спасибо за угощения, возьмем их с собой, заверни получше. Заночевать не сможем, но за предложение спасибо! — Он остановился на пороге. — Уважаемые, вы чего замерли? Ну-ка быстро собрали господам потрапезничать, чем бог послал, и загрузили на лошадей!
Аббат открыл было рот, но так ничего и не сказал. Просто кивнул, дескать, поступайте, как он велит. Вскоре кавалькада, снабженная продовольствием минимум дня на три и разжившаяся на конюшне смирной лошадкой для мадам Гизеллы, двинулась в путь. А настоятель, не отрываясь, глядел им вслед и прощально махал рукой даже после того, как всадники скрылись из виду.
— Что, что они сказали?! — братья во Христе, выдохнув первое ощущение шока, бросились с расспросами к ошеломленному аббату.
— Монастырю теперь принадлежит лес по ту сторону реки аж на день пути. И заливные луга. — Он обвел глазами монастырскую братию. — И дом в Реймсе близ резиденции архиепископа.
— Но за что?! О чем вы говорили? — не унимались распаленные любопытством монахи.