— Эй, умывание сюда! Поживее! Да позаботьтесь, чтобы вода была не слишком горячей! Давайте, пошевеливайтесь!
«Как-то неубедительно получилось, — вздохнула Женя, вспоминая грозный рев Брунгильды. — С таким-то уж точно не поспоришь».
Она стала переодеваться, досадуя, что попала во Францию сейчас, а не десятью веками позже, и местным солдатским женам — портомойкам и стряпухам — никак не объяснить, в чем заключаются обязанности камеристки.
Когда в коридоре раздались тяжелые шаги, Женя едва успела одеться, и потому, как только заскрипела дверь, гневно бросила:
— Стучаться не учили?
— Н-нет, — раздался за ее спиной смущенный голос Фрейднура. — Я тут вот это. Вода, это, теплая. Сейчас Эмма принесет таз и этот, ну, ковшик, в общем… — Северянин поставил на пол деревянную бадью, почти до краев наполненную водой, над которой поднимался чуть заметный пар.
У Евгении часто забилось сердце. «Вот же он, надо спрашивать, не пропустить момент. Но как подойти к нужной теме?»
— Вода чересчур горячая, — капризно произнесла девушка.
— Пока Эмма, ну, того, искать будет, уже, глядишь, и остынет, — борясь с косноязычием и робостью, выдавил Фрейднур.
«Значит, время есть, пусть и немного. Но как же заговорить о том, что он видел сегодня ночью? В лоб о таком не заговоришь…»
— А я это, ну, хотел спросить, если только можно…
— Спрашивай, — милостиво разрешила Женя.
— У тех незримых драконов на лапах сколько пальцев? Четыре или три?
Невеста герцога Нурсии представила среднестатистического дракона.
— Четыре.
— О, как оно! — сын Зигмунда запустил пятерню в густую, почти совсем белую шевелюру, словно проверяя, на месте ли голова. — А так оно выходит, что не так. Если оно не так, то значит, оно и не оно вовсе.
Женя слегка опешила от столь впечатляющего обобщения, но без промедления бросилась в атаку:
— Если бы оно не оно, то оно и не может быть. Это и коню понятно. Но ты мне о другом скажи. Сегодня ночью во дворе ты видел следы. Даже не пробуй мне солгать, я точно знаю, что видел.
Конечно, это было лишь догадкой, но вполне обоснованной, и по тому, как при звуке ее слов изменилось лицо сурового воина, Женя поняла, что угодила в точку.
— Ага, — выдохнул бородач, удивленно распахивая василькового цвета наивные глаза потомственного бойца. Если прежде у него и были некие сомнения в чудесной природе спасительницы, сейчас они растаяли, как последние пряди утреннего тумана. Никому на свете Фрейднур не рассказывал об увиденных ночью следах, не желая насмешек, будто дракон своим чертовым хвостом вышиб из него последний ум. А эта девушка — нет, какая уж там девушка — небесное создание — знала о его тайне все, будто ночью стояла рядом с ним!