«Надеюсь, она болела не так долго, как мне тогда по ошибке хотелось, — читалось по его лицу, — надеюсь, она давным-давно умерла и избавилась тем самым от бремени, от ребенка-выродка и от жажды быть непомерно богатой — вечно довлеющего над ней проклятья. Но я не могу знать наверняка, я не знаю».
— Это ведь не конец истории? — Тихо спросил Аарон.
Баал раздраженно фыркнул и отвернулся. Долго молчал, прежде чем ответить.
— Нет, не конец. Но, боюсь, если услышите продолжение, вы осудите меня окончательно.
— А мы тебя не судим. — Мягко и невесело улыбнулся Стив. — Судит Бог или кто там есть на небе. И еще иногда Дрейк.
— Дрейк судит часто… — Невпопад поддакнул Дэйн.
— А мы хотим услышать окончание истории. — Уверенно кивнул стратег. — И поэтому, будь добр, расскажи ее нам.
Регносцирос продолжал молчать. Сложно — они видели — ему было сложно говорить, но каждый чувствовал, что присосавшаяся к его душе история-пиявка, уже высунувшая наружу любопытный нос, теперь должна обнажить и тело, и хвост — вывалиться наружу, шлепнуться на землю и начать корчиться от того, что ее отодрали от кормушки — свежей боли и крови.
— Расскажи, мы настаиваем. — Вторил Канну Дэйн. — Все, что ты скажешь, навсегда останется между нами четверыми, но тем самым оно и разделится на четверых. Станет легче.
— Да не станет легче! — Неожиданно взревел Баал. — Не станет! Я опоздал, слишком много уже совершил — поздно каяться.
Его злой и обреченный рык на миг сотряс тишину Коридора, а после исчез — запутался в тумане.
— Я всего лишь хотел объяснить, почему у меня есть крылья, и только.
— А объяснил уже куда больше, поверь нам. — Взгляд Стива сделался мягким, как подушечный синтепон. Этот специальный профессиональный взгляд, как Дэйн уже знал, всегда появлялся, когда док беседовал с пациентами, и всегда срабатывал безотказно — невидимой рукой гладил по голове, заставлял расслабляться, почувствовать, что о тебе заботятся. Сработал он и теперь. — Твой рассказ — это ценный подарок, и мы знаем это. Не лишай нас концовки.
Долгие секунды сомнений; тяжелое дыхание и исходящая от Баала горечь, едкое от самого себя разочарование и написанная на лице фраза «Не стоило мне начинать, не стоило. Но я уже начал». И прозвучавший в конце концов ответ:
— То, что вы услышите, может вам не понравиться.
— А ты не суди за нас. — Пожал плечами Дэйн. — Мы все не безгрешные, знаешь ли.
— Это точно. — Поддакнул Канн. — Но знать — всегда лучше, чем не знать.
— Не всегда. — Упрямствовал Баал.
— Всегда. — С нерушимым спокойствием отреагировал стратег и, чтобы усилить вес своих слов, вдовесок кивнул.