— Продолжайте, продолжайте, — махнул рукой Федоренко.
Стихи Александра Гарина призывные, звучные, посвящены, главным образом, корабелам. Аудитория встречала их благожелательно, награждая автора аплодисментами и дружескими возгласами.
— Правда, хорошо? Просто здорово, — вместе со всеми хлопала в ладоши Лена.
Виталию стихи тоже понравились, но он откликнулся с напускным равнодушием: «таких можно печь по десять штук в день».
— Если есть дарование, — отрезала Елена.
— Опять двадцать пять, — монотонно прогудел Шабадаш. — По-моему, дарование — категория призрачная.
— Так считают все бездарности.
— Спасибо за комплимент, — грустно усмехнулся Виталий.
— Это к тебе не относится, — ослабила удар Ивченко. — Это, вообще, в принципе.
— Спасибо хоть за это…
Рабочий поэт сошел с трибуны с цветами в руках. Публика расходилась.
— Хотел вам еще наш общественный книжный магазин показать. Но, простите, некогда: работать надо. Желаю вам на экзаменах ни пуха ни пера.
— Успехов и вам, Тарас Евгеньевич, — Лена крепко пожала руку Федоренко. — Мы вам очень благодарны за все.
Когда они вышли из красного уголка, Лена презрительно взглянула на Шабадаша и язвительно сказала:
— Так это у Тараса Евгеньевича ничего нет за душой, кроме цифр? Шляпа! О нем книгу писать нужно. Искуснейший мастер, умница, книголюб…
— Виноват… виноват, — согласно кивнул головой Виталий.
— А почему раньше не познакомился? Мы же только полдня провели с ним и его товарищами и то столько узнали. Памятники старины мечтаешь разгадывать, а тех, кто рядом с тобой, распознать не можешь. Это ведь обычная халтура.
— Сердитая… А ты мне все больше начинаешь нравиться, честное слово, Леночка. Я кажется влюблен по уши.
Очерк о Федоренко принес Шабадашу успех, кое-кто заговорил о поздно раскрывшихся творческих возможностях студента. Университетская многотиражка напечатала материал, Шабадаш не упомянул, кто, собственно, является его подлинным и единственным автором. Впрочем, Елена тоже никому ничего не рассказывала, чистосердечно радовалась тому, что могла оказать посильную помощь товарищу. Ее лишь немного покоробило, что Виталий с чувством собственного достоинства и даже превосходства принимал поздравления от сокурсников.
А время шло… Маргарита Сергеевна усиленно навещала влиятельных знакомых, прося их использовать связи, чтобы Виталия не послали «к черту на кулички», когда придет время распределения.
Вскоре ей удалось раздобыть письменную просьбу «откомандировать для использования на работе в издательстве выпускника В. Г. Шабадаша, проявившего склонность к печатному слову». Затем она нанесла визит в редакцию областной газеты. Около часа готовилась у зеркала к этому событию. Высокая, моложавая, с большими черными глазами, она сразу же сразила поэтическое сердце стареющего завкультотделом. Он сверхгалантно усадил посетительницу, приняв ее за приехавшую на гастроли филармоническую звезду, и рассыпался в любезностях. Но выслушав гостью, глубоко вздохнул: