– То есть, получается, что взрыв реактора не только воссоздал начальные условия возникновения жизни, но помимо этого еще и показал пути дальнейшего развития.
– Я об этом и говорю, тех неизученных знаний, которых здесь навалом, вполне хватило бы для того, чтобы познать основы мироздания. Но не в основах дело. Только представь себе ответ, который так мучил многие великие умы, здесь, на поверхности застывшей и остекленевшей лавы. Только природе на это потребовались миллиарды лет, а здесь все пошло значительно быстрее.
– Кто знает, может быть, некоторые современные месторождения урана – это всего лишь следы атомных станций из глубокого прошлого. И в таких же условиях зарождалась та микроскопическая жизнь, которая привела к появлению человека и этой атомной станции.
Этот разговор почему-то особенно сильно и четко отложился в голове Алекса. Наверное, это была последняя капля, которая развеяла все сомнения на счет правоты идеи Макса. Теперь, казалось, и в нем эта, на первый взгляд, нелепая надежда на попытку создать средство для выживания человечества, наконец-то нашла истинного сторонника.
Последствия землетрясения вдруг отошли на задний план. Оставалось одно желание – как можно скорее разобраться в том, что за фрагмент тела обнаружился в завалах. Время теперь явно было не на их стороне. Макс, едва добравшись до скромного лабораторного помещения, в которое Алекс попал впервые, с дрожащими руками отщипнул частицу эпителия и положил его на приборное стекло микроскопа. Время для него остановилось. И ничего вокруг не существовало. Сейчас весь его разум принадлежал только глазам, которые напряженно всматриваясь в окуляры, искали ответ на все вопросы, не дававшие ему покоя слишком давно.
– Я, кажется, понял. Смотри, – Макс отодвинулся от окуляров микроскопа и указал на фрагмент тела, – на ней нет признаков радиационного ожога, который должен был возникнуть при таком уровне излучения. То есть, кожа должна была хотя бы покраснеть, как при солнечном ожоге, или даже покрыться волдырями. И след от этого остался бы в любом случае, а здесь есть только очевидные механические повреждения.
– Что это значит? – Алекс смутно понимал, к чему клонит Макс, но пока не решался признаться себе в этом.
– Тут может быть только два варианта: либо к моменту взрыва этот человек был уже мертв, поэтому кожа не дала соответствующей типичной реакции, либо же реакция была, но не типичная.
– Что значит не типичная? – Алекс хотел еще что-то добавить, но в этот момент сооружение сотряс новый сейсмический удар, от которого здание издало очередной нестерпимый скрежет.