Постепенно Алекс ощутил, как его разум наполняется бесконечным знанием о мире, его рождении и истории развития. Это было похоже на то, что он испытывал, перемещаясь в прошлое, но теперь знания не просто проносились мимо, а он понимал, что действительно знает все. Постепенно это ощущение стало перерастать в понимание того, что происходило в данный момент внизу, на едва сформировавшейся поверхности планеты. Но извержение, которое он наблюдал, было лишь одним мигом в многомиллиардной череде эпох, сменявших друг друга, порой почти уничтожая сформировавшийся мир… Иногда он возвращался к самому началу формирования планеты и наблюдал за тем, как раскаленное газопылевое облако постепенно затвердевало, образуя плотную земную кору, покрытую неустойчивыми горными хребтами…
Эта еще подвижная поверхность почти постоянно содрогалась, разрываясь и выбрасывая наружу огненные столпы радиоактивной лавы, которая, растекаясь, застывала, образуя урановые пояса, огибающие планету. И в тех местах, где они соприкасались с едва образовавшимися источниками воды, каким-то неподвластным разуму образом возникали биологические аномалии, давшие толчок к образованию первых микроскопических крупиц жизни. Они взрастали на природных прототипах ядерных реакторов, образовавшихся совершенно случайным образом. Но этой еще хрупкой жизни предстояло закрепиться в совершенно неприветливом мире.
– Правда, занятное зрелище? – голос Макса раскатился громом, будто внутри самого Алекса.
– Откуда ты? Где мы? – Алекс узнал его голос, но не видел, где находится собеседник.
– Ты сейчас наблюдаешь самую суть этого мира, – вновь заговорил Макс, привычно игнорируя его вопрос. – Так было всегда. Весь наш мир наполнен остатками реликтового излучения. Оно оставило свои следы по всей Вселенной, кое-где немного видоизменившись и преобразовавшись, кое-где оставшись в своем первозданном виде. Вот и на Землю оно пришло в виде мощных радиоактивных потоков, создавших жизнь. Мы с тобой были правы… Это излучение стало незримым поводком, тянущимся из самых космических глубин. Созидание и разрушение в одной обойме. Давая жизни приспособиться, оно в любой момент оказалось способно одним лишь ударом оборвать ее. Человек ничего не создал, он только попытался приручить силу, данную ему свыше, но едва ли это ему удалось. Так было вновь и вновь на каждом новом витке истории. Увы.
– Мы мертвы?
– В какой-то мере… Дело в том, что нам удалось разорвать цикл этих постоянных гибелей и возрождений жизни, и мы направили процесс эволюции в совершенно новое русло. И в какой-то мере мы просто оборвали поводок. Мы не остановили ни ядерной войны, ни других катастроф, но сумели дать людям главное – знание, которое помогло им защититься. Но вот насчет того, мертвы мы или нет, мне сложно тебе ответить… В каком-то смысле мертвы мы – те, которые были в арке и в саркофаге. Для нас, тех, в этом новом мире просто не осталось места, и его заняли альтернативные мы, которые изменили свою жизнь вслед за остальными людьми и счастливо проживают в, хоть и не безоблачном, но вполне жизнеутверждающем будущем.