Дю Гаст был убит через несколько дней после побега Генриха Беарнского, когда он был болен, Гийомом Дюпра, бароном де Витто.
Де Порт, автор очаровательной песенки, которую напевал герцог де Гиз за пять минут перед тем, как был убит, написал по поводу убийства дю Гаста довольно красивый сонет, оканчивающийся так:
Он ночью окровавленный упал…
И тех бессильной жертвой стал,
Кто днем в лицо взглянуть ему боялся.
Или для того, чтобы вернуться к мужу, или из-за страха быть раздавленной в политических распрях, Маргарита, ко всеобщему удивлению, испросила разрешения воссоединиться с Генрихом в Гийене, что было запрещено ей королем, который не желал, чтобы его сестра жила с еретиком. Но тут королева-мать, решив сама отправиться в Гийену для переговоров с Генрихом, согласилась, чтобы Маргарита сопровождала ее.
Безусловно, королева-мать не рассчитывала особенно на очарование собственной дочери, как бы аппетитна она ни была, так как взяла с собой то, что сама называла своим «летучим эскадроном». Эскадрон этот состоял из самых обольстительных девиц королевства, и ударная сила его, по словам Брантома, переваливала иногда за три сотни.
Про соблазняющую мощь «летучего эскадрона» Екатерины Медичи говорится во множестве мемуаров и памфлетов того времени. Действительно, Александр успешно сопротивлялся жене и дочерям Дария; Сципион — очаровательной испанке, невестке Алютиуса, имя которой история забыла нам сохранить; Октавиан отбился от Клеопатры и Наполеон от прелестной королевы Луизы Прусской. Но при помощи какого средства мужчина, будь он генерал, король или император, воспротивится «эскадрону» из трех сотен женщин, одна другой красивее и соблазнительнее; да еще направляемых таким капитаном, каковым являлась Екатерина Медичи?
Разумеется, человек с темпераментом Генриха, главным достоинством которого никогда не было целомудрие, должен был пасть.
И он пал.
Красавица Дейель пожала лавры триумфаторши.
Это была гречанка с острова Кипр. Остров этот три тысячи лет назад даровал имя Киприды Венере. Совсем ребенком она играла на развалинах Аматонта, Пафоса и Идали. И когда город в 1571 году был взят и разграблен турками, она счастливо спаслась на венецианской галере. Представленная ко двору Екатерины, она покорила ее чудесной красотой. Королева рассудила, что ее красота может пригодиться, и зачислила ее в свой «летучий эскадрон».
«Ее и мадам де Сов, — говорит д'Обинье, — как прелестных и расторопных особ, использовала королева-мать для того, чтобы увлечь Генриха во время ее пребывания в Гаскони в 1578 году».