Этот лес — он приют, он волшебник.
Веток шум, щебетание, трель…
И напомнит седой затейник,
Шепчет на ухо: «Это Генрих
Здесь вздыхал возле Габриель».
Я, возможно, сегодня единственный человек во Франции, помнящий эти стихи. А все потому, что в детстве моя мать показывала их мне на том самом дереве, объясняя, кто такой был Генрих, кто Габриель, а кто де Мустье.
Насчет рождения Габриель существовали некоторые сомнения.
Она родилась в то время, когда господин д'Эстре был мужем ее матери, но это произошло пять или шесть лет спустя после того, как мадам д'Эстре сбежала с маркизом д'Аллегром.
Она разделила позже его трагическую участь. Обитатели из Суары, приверженцы Лиги, узнав, что в гостинице проживают господин и дама, близкие к королю, взбунтовались, прикончили кинжалами маркиза и его любовницу и выбросили их из окна.
Эта д'Эстре также происходила из семейства Ла Бурдезьер. У этой мадам д'Эстре было шесть дочерей и два сына. Дочерей звали мадам де Бофор, мадам де Вилар, мадам де Намп, графиня де Сюзей, аббатиса Мобюиссона и мадам де Баланьи. Эта последняя стала Делией в «Астрее».
«Талия ее, — говорит Теллеман де Рео, — была несколько подпорчена, но это было самое галантное создание в мире. Из нее мсье д'Эпернон сделал аббатису Сент-Глюссин в Метце».
Их, сестер и брата (второй сын родился мертвым), называли семью смертными грехами.
На смерть мадам де Бофор мадам де Неви, наблюдавшая за похоронами из окна, написала эти шесть строк:
Сегодня я видела, как под окном
Шесть смертных грехов проходили,
Святоши, ведомые тайным сынком,
И пели они, и кадили.
Надеясь, что в рай проводили седьмой
Из гроба на небо дорогой прямой.
Но как бы ни молода была тогда Габриель, сердце ожило в ней и заговорило, и она подчинилась голосу сердца.
Голос говорил ей о Роже де Сен-Лари, известном под, именем Бельгард. Он был главным конюшим Франции, и благодаря этому званию его называли просто Главный. Обладая прекрасной фигурой, он отличался редкостной привлекательностью. Но несчастьем его стала нескромность. Как король Кандоль, он не мог удержать языка и так нахваливал Генриху IV красоту своей любовницы, что тот пожелал ее увидеть.
Пришел, увидел, полюбил. Подобно «veni, vidi, vici»[1] Цезаря. И первое дитя этой любви было названо в честь победителя в битве при Фарсале, они решили назвать его Александром. Но ревность к Главному мучила Генриха на протяжении девяти или десяти лет его жизни с Габриель.
Мы видели, как Генрих познакомился с Габриель при посредничестве Бельгарда. И первое, что сделал Генрих, он увез ее ко двору, в Мант, запретив при этом Бельгарду там появляться. Несчастный любовник подчинился. Но мадемуазель д'Эстре назвала это тиранством. Однажды утром она заявила своему царственному поклоннику — утверждают, что король не был еще ее любовником, — что его поведение неделикатно. Если он действительно любит ее, он не будет препятствовать ее высокому положению при Бельгарде, который обещал на ней жениться.