После смерти своей первой жены, Анн де Куртеней, он женился вторично на Рашель де Кошефиле, вдове Шатонера. Это была бойкая бабенка, не лишавшая себя любовников. Сюлли не был слепцом, и, чтобы его не обвинили в незнании того, что всем хорошо известно, он в денежных счетах своей жены отмечал:
«Столько-то на Ваш стол; столько-то на Ваш туалет; столько-то на Вашу прислугу; столько-то на Ваших любовников».
Он приказал построить вторую лестницу в комнату своей жены. Когда лестница была закончена, он передал ключ графине.
— Мадам, — сказал он, — прикажите известным вам людям подниматься по этой лестнице. Пока они будут подниматься по ней, я молчу. Но предупреждаю: если я встречу одного из этих господ на моей личной лестнице, он пересчитает все ступени.
Он был кальвинистом и хоть убеждал короля перейти и католичество, сам никогда не изменял веры.
— Спастись можно в любой религии, — говорил он.
В момент смерти он приказал, чтобы на всякий случай его похоронили в освященной земле.
Несмотря на то, что уже четверть века никто не носил цепей и орденов с бриллиантами, он их нацеплял на себя ежедневно и, пестро изукрашенный ими, шел гулять на Королевскую площадь, благо что она была рядом с его домом. На закате жизни он удалился в Сюлли, где содержал нечто вроде швейцарской гвардии, которая проводила полевые учения и салютовала ему, когда он проходил мимо.
«Кроме того, — говорит Таллеман де Рео, — при нем всегда находились пятнадцать или двадцать старых служак и семь или восемь старых солдафонов из дворян. Они при звоне колокола становились в строй, чтобы отдать ему честь, когда он отправлялся на прогулку, а после составляли его кортеж».
Наконец он умер в своем замке в Вильбон тридцать один год спустя после смерти Генриха IV.
Людовик XIII сделал его маршалом в 1634 году.
Земли Росни в 1817 или 1818 году были куплены за два миллиона герцогом дю Берри.
Мсье Жирарден торговался однажды с герцогом насчет покупки Эрменонвиля.
— И во сколько ты оцениваешь земли Эрменонвиля? — спросил его герцог во время охоты в Компьене.
— В два миллиона, монсеньор.
— Как — два миллиона?
— Конечно. Разве не такую цену ваша светлость заплатили за Росни?
— А призрак Сюлли? Ты что думаешь, он ничего не стоит? — ответил герцог.
Господин де Жирарден мог только сказать: «Ваша светлость, разве тень Жан-Жака Руссо стоит меньше, чем тень министра?»
Вернемся к Генриху IV.