Со своей стороны король не был слеп. Маркиза не могла уже разыгрывать невинность перед ним. К несчастью, несмотря на ее неблагодарность, коварство и неверность, она день ото дня становилась для него все более притягательной.
Пытаясь бороться против нее, он разыгрывает влюбленность в мадам де Сурди (позже графиня д'Эстанж), мадемуазель де Бепль, вышедшую позже замуж за мсье де Шовалона, известную под именем графини де Морэ, возобновил отношения с мадемуазель де Гиз, тщетно пытался вызвать любовь герцогини де Монпансье и герцогини де Невер.
Это заставило задуматься мадам де Верней. Она поняла, что капризная судьба, а также характер и темперамент короля предоставляют возможность какой-нибудь сопернице отнять его. В голове ее зародилась мечта о странном заговоре, но сколь он ни был странен, он имел под собой почву. Он состоял в том, чтобы, опираясь на обещание жениться, полученное от короля, объявить недействительным брак с Марией Медичи, заставить признать себя как законную жену, а ее детей как законных наследников короны.
Было ли это так безумно, как кажется с первого взгляда? Нет, если вспомнить письмо, отправленное Генрихом IV в Рим в тот самый день, когда оформлялся его брак во Флоренции.
Граф д'Овернь, сын Карла IX и Мари Туше, а значит брат маркизы де Верней, и король Испании Филипп III считали такой оборот событий возможным и присоединились к заговору. Граф д'Антраг, отец маркизы, старый дворянин семидесяти трех лет, и два англичанина, которых звали Фортан и Морган, увеличили число заговорщиков.
Скажем несколько слов о графе д'Оверне, позже называвшемся мсье д'Ангулем.
«Если бы мсье д'Ангулем мог усмирить душу шулера, данную ему Богом, — говорит Таллеман де Рео, — он мог бы стать одним из самых великих людей своего века. Он был ладно скроен, храбр, сообразителен, имел опыт, умел воевать. Но он всю свою жизнь мошенничал, чтобы тратить, а не стяжать».
«Мошенничать», это старое вежливое слово поставлено здесь, чтобы не сказать «воровать».
К тому же у него была мастерская для изготовления фальшивых денег. Не то чтобы он пользовался ей сам, для этого он был слишком большой сеньор, он просто закрывал глаза на то, что там происходило.
— Сколько вы зарабатываете фальшивками? — спросил его однажды Генрих IV.
— Честное слово, не могу вам в точности ответить, сир, — сказал он, — правда, я сдаю комнатку Мерлену в моем замке Гробуа и получаю за нее четыре тысячи экю.
Как видим, сдавал он довольно выгодно. К несчастью, предприятие длилось всего год или два. Генрих IV отдал приказ арестовать Мерлена, но граф д'Овернь был предупрежден и предоставил ему возможность скрыться.