Она была дочерью коннетабля де Монморанси, второго сына известного Анн де Монморанси, пленника в баталии при Сент-Квентине и нашедшего смерть в битве при Сент-Дени. Этот Монморанси был особенно знаменит своей верховой ездой; он клал мелкую монету на планку стремени, сверху ставил ногу и полчаса мог гарцевать на лошади так, что монета не падала.
Жизнь он вел беспорядочную. О нем и о его дочерях можно было услышать довольно забавные суждения.
Таллеман де Рео подытожил их таким образом:
«Он брал на себя труд продырявить бочку, прежде чем дать напиться своим зятьям».
К пятнадцати годам на Шарлотту был уже большой спрос. Маркиз де Сурди предлагал свою руку, затем Бассомпьер делал все возможное, чтобы его считали ее избранником. И как раз в тот момент, когда встал вопрос о свадьбе Бассомпьера и мадемуазель де Монморанси, королева отобрала ее для балета. Этот балет стал поводом для ссоры между ней и Генрихом. Генрих желал, чтобы туда попала Жаклин де Рей, графиня де Морэ, его новая любовница. Но королева не хотела этого и предлагала заменить ее на мадам де Вердекон, жену президента счетной палаты. Королева восторжествовала: графиня де Морэ была исключена, и мадам де Вердекон заняла ее место. Королева торжествовала всегда; как можно было отказать такой плодовитой королеве!
Итак, репетировали балет, не задумываясь о мадемуазель де Монморанси, а во время репетиции танцовщицы проходили мимо двери короля. Король захлопнул дверь. Но вот однажды он закрыл ее не столь плотно, чтобы не заметить мелькнувшую фигурку мадемуазель де Монморанси. Тогда, вместо того чтобы закрыть, он распахнул дверь. На другой день он пошел еще дальше — сам явился на репетицию. Дамы были одеты нимфами, с позолоченными дротиками в руках.
В определенный момент, исполняя одну из фигур балета, они поднимали дротики, будто желая их метнуть. И мадемуазель де Монморанси оказалась как раз перед королем, когда поднимала свой дротик. Создалось впечатление, будто она хотела его пронзить.
Король признавался позже, что она проделала этот жест столь грациозно, что ему показалось, будто сердце его и в самом деле разбито, и он чуть было не лишился чувств.
С этого момента король не закрывал больше дверь своей комнаты. Вопрос о графине Морэ больше не поднимался. Он позволил королеве делать все, что она пожелает.
Балет состоялся и стал одним из самых прекрасных зрелищ. Он был исполнен двенадцатью дамами, что подтверждается этой строфой Малебра:
Двенадцать красавиц пленяли
Так нежно, что сердце отняли!
А это уже не смешно.
Пусть ласково глазки глядят,