Надо заметить, что крутой спуск для лошадей был так же труден, как и подъем: тяжелая телега напирала сзади. Поэтому все такие подъемы и спуски взрослые обычно преодолевали в пешем строю. Перед спуском к мосту с телеги сошли только мама и две девушки. На мосту нельзя было двигаться сплошным потоком, поэтому следующую повозку выпускали только спустя некоторое время. Редько сразу же погнал лошадей. Наши женщины побежали вдогонку, но начали отставать. Я закричал: "Мама осталась!". Редько пробормотал что-то типа: "Ничего с твоей мамой не случится". Тогда я дико заорал "Стой, …….!!!" и вцепился в нашего доблестного возницу сзади. Кажется, говорил непотребные слова, малую толику которых знал уже тогда. Тамила тоже во весь голос начала верещать. Наконец наша руководящая дама Полина Ивановна выдавила из себя: "Зупинiться, Iван Ананьевич". Лошади остановились, вскоре обессиленные девушки и мама водрузились на телегу, и мы вскачь, не жалея лошадей, понеслись по мосту.
Только теперь, пропустив главный фарватер Днепра, я начал видеть окружающее. Мост узкой лентой пересекал необозримые заросшие камышом плавни Днепра. Стена зелени прерывалась небольшими чистыми озерами и протоками с песчаными отмелями. Но даже на этом ландшафте были видны следы беспощадных бомбежек: круглые озерца воронок, плеши в зарослях тростника. На самом мосту повреждений было сравнительно немного: видно не так легко, к счастью, попасть с высоты в тонкую черточку моста, а опуститься ниже летчикам не позволял огонь зениток, так разочаровавший нас накануне. На самом мосту мы объехали два или три брошенных трактора ХТЗ с колесами без стальных шипов. Очередной налет, по-видимому, помешал механикам разобраться в тайнах переставшего работать магнето или захандрившего
карбюратора. Вагончиков с людьми и скарбом на мосту не было: их могли под бомбежкой выкатить даже вручную, если там находились малыши… Встречного движения на мосту не было. Метров через 200-300 возле перил стояли суровые дядьки в военной форме с винтовками за плечами.
Мост наконец кончился, и мы поехали почти по таким же плавням, но уже по высоко насыпанной и мощеной серым булыжником дороге. Все самое страшное осталось позади. Мы были в полной безопасности. Мы забыли все невзгоды и неувязки, все смеялись, шутили и любили друг друга. Съехали с дороги вблизи конопляного поля, которое под жарким солнцем одуряюще пахло. Наши славные лошадиные силы были освобождены от сбруи и пут, напоены, обласканы и отправлены на выпас и отдых. Ярко светило и грело солнце. Женщины вспомнили, что детей и одежду давно не стирали и занялись этим увлекательным делом в небольшом чистом озерце с песчаными берегами. Выстиранные платки и одежду повесили сушить на ветлах, росших вдоль дороги. На небольшом костре уже булькала в котле и приятно пахла похлебка. Старшие дети купались и носились друг за другом на зеленой лужайке. Видя наш веселый табор, к нам присоединилось человек 5 красноармейцев во главе с офицером (виноват: с красным командиром; тогда к слову "офицер" обязательно добавлялось прилагательное – "белогвардейский").