В эту идиллию постепенно начал вплетаться некий посторонний звук. "Воздух!" – первым крикнул красный командир.
– Убрать белое, всем укрыться!
Все бросились снимать невысохшее белье с ветел, затем прятаться под ними. Не очень высоко, параллельно Днепру по НАШЕЙ стороне, прямо над нашими головами, пролетал немец.
– Парашютист! – истошно завопил один из бойцов, спрятавшийся по другую сторону насыпи дороги. Преодолевая страх, я выполз на уровень полотна дороги. Метров за 300, в кукурузе высотой в полтора роста человека, медленно угасал белый купол парашюта. Все выскочили не таясь на дорогу, показывая пальцами на след парашютиста, заметный по колеблющимся верхушкам кукурузы. Бойцы с надеждой смотрели на единственного вооруженного человека – своего командира. Тот внимательно осмотрел свой пистолет, проверил патроны, и вдруг сел на полотно дороги и начал… снимать сапоги. "Чтобы сподручнее догнать фашиста!" – так все поняли его действия. В это время вой моторов стал усиливаться: самолет возвращался назад. Все опять залегли под придорожными ветлами. Диверсант тем временем растворился в маисовых, то-бишь – кукурузных плантациях…
Статистическое отступление. По статистике, приведенной К. Симоновым, жизнь младшего офицера на фронте длится около одной недели. Спасибо тебе, находчивый красный командир, что ты не полез сгоряча под автоматную очередь немецкого диверсанта и сохранил свою молодую жизнь для целой недели боев с захватчиками…
Наш табор быстро собрался, и молча и угрюмо двинулся дальше обычным способом. Война двигалась следом и наступала на пятки…
Полтавские каникулы.
Еще неделю – полторы мы передвигались по благодатной земле левобережной Украины. Чистые глубокие реки – Сула, Хорол, Псел, Ворскла. Тучные поля с желтеющими хлебами. Белые хаты, утопающие в садах. Приветливый, трудолюбивый народ… И на все это уже ложилась печать огромного народного горя – всепожирающего Молоха войны. И мы, беженцы, были невольными вестниками и частицами этого, уже двигающегося по нашей земле, огненного вала всенародной беды. Однако, тогда в 1941-м, вряд ли кто мог представить себе всю тяжесть, длительность и глубину этой беды, истинную величину горя и потерь. Сожженные города и села, голод, холод, десятки миллионов загубленных жизней и исковерканных судеб слышны в траурных и торжественных мелодиях Дня Победы…
Остановились мы в небольшом селе с неблагозвучным именем Портянки (нового названия Куйбышевка народ почему-то не принял). Но само село было на удивление хорошо. Утопающее в фруктовых садах село стояло на высоком берегу реки Псел. На низком берегу вдали просматривались Сорочинцы, где-то рядом были Миргород, Диканька, – знаменитые гоголевские места. Я впервые в жизни увидел вблизи настоящую реку: глубокую, чистую с мягкой немного коричневатой водой, с песчаными отмелями и скалистыми кручами на изгибах. Я совершенно не умел плавать. Со страхом садился с местными мальчишками в легкий, выдолбленный из целого ствола дерева,