Но мальчишка, против ожидания, не уходил, чего от него ожидали.
— А нас не убьют, дяденька? Чтобы мы не мешали? Обещаете?
Сержант от неожиданности вопроса побледнел — он ожидал чего угодно, но только не этого простого в своей жути вопроса.
— С ума сошёл?! Впрочем, на улице вас тоже не оставят умирать. Всех отправят в Империю…
— В рабство?!
Худое, до болезненности плечо мальчишки напряглось, он приготовился вывернуться и припустить во все лопатки. Но рука солдата словно приклеила его к земле — как тот не пытался, ничего не получалось.
— Тебя не учили, что старших перебивать, не выслушав до конца, плохо? В сиротский дом поедете, парень.
— А там — работать? Задаром?
— Учиться будешь. Получишь умение. Как вырастешь — сам выберешь, на землю тебе садиться, сервом быть, или на мануфактуры пойдёшь. Либо в армию. Я вот, солдатом стал. И не жалею…
Рорг, наконец, отпустил мальчишку, выпрямился:
— Запомни одно, парень — Империя своих не бросает! Так что верь ей — ничего больше с тобой плохого не случится!
Тот отшатнулся назад, но, видимо, в глазах мужчины было нечто, что заставило поверить недоверчивого, много раз обманутого мальчишку, потерявшего в бойне войны всех своих близких и родных.
— Я… Пойду за своими, дяденька?
— Конечно, беги.
Парнишка сделал несколько шагов, потом оглянулся:
— Я вам верю, дяденька.
— Слово!
И уже из-за угла близкого дома донеслось:
— А мышей мы вам на целый фиори наловим! Обещаю!
Рорг невольно улыбнулся — золотой фиори, общепринятая монета в стране, составляла десять тысяч медных диби. По два диби за десять мышей…
… - Как думаете, сьере Серг, всё будет хорошо?
Ираи с тревогой смотрит из окна на собравшихся жителей города, слушающих мои первые указы. Я поднимаюсь из-за стола, за которым пью удивительно вкусную натту, неслышно подхожу к женщине, обнимаю со спины и скрещиваю свои руки на её животике, прикрытой тонким пеньюаром. Она благодарно прижимается ко мне спиной, удовлетворённо вздыхает. Почему такая вольность? Так вчера мы с ней всё-таки попили натту с пирожными. Как и следовало ожидать, наттопитие перешло в употребление напитков покрепче и закончилось тем, что меня изнасиловали. Ага! Правда, с моего согласия, естественно. В постели доса дель Спада оказалась очень… Ненасытной женщиной. И очень даже приятной во всех отношениях. А учитывая, что ни у неё, ни у меня очень долго не было партнёра или партнёрши, то кувыркались мы с ней всю ночь. Потом она приводила себя в порядок, а я писал распоряжения, после чего мы приехали в Тирос и продолжили. Губы женщины распухли от бесчисленных поцелуев, глаза просто шальные от счастья, ну и всё остальное тоже просто светиться. От удовольствия и наслаждения. А ещё она ни словом не обмолвилась о продолжении наших отношений в будущем. Обычно мои подружки там, на Руси, сразу после окончания процесса начинали делать многозначительные и прозрачные до стеклянного состояния намёки, а тут — вот что значит разница в воспитании, окружающей среде и менталитете, ничего. Просто два взрослых человека доставили друг другу удовольствие по обоюдному согласию. Хотя, признаюсь честно, я бы не прочь как-нибудь вернуться и… Впрочем, сначала надо дожить до окончания войны…