— Издевается, «синие чулки» имеет в виду. Ну и что? Истинный писатель вне политики! — приложив руку к сердцу, с пафосом произнес гость, уселся поудобнее, и было видно, что уйдет он не скоро. — А выпить у тебя найдется? Люблю, чтоб от меня свеженьким пахло…
— Выпить — да, но ничего больше.
— А нам ничего и не надо. Omnia me-e-a mecu-u-m ро-orto![4] — пропел он низким шмелиным басом, довольно приятным, впрочем.
Придвинув к себе большой портфель, он принялся вытаскивать оттуда свертки и сверточки, от которых пахло копченым мясом, рыбой, чесноком.
— А мы вот попросим прекрасную охотницу поухаживать за двумя голодными мужиками, м-м-м, как? — обратился он к Екатерине, с улыбкой заглядывая ей в глаза.
Екатерине не оставалось ничего, как отправиться на кухню в сопровождении Ситникова, прижимавшего к груди свертки.
«А почему бы и нет? — решила она, почувствовав голод. — Меня ведь никто дома не ждет».
Добродеев был в ударе. Самые невероятные истории, героем которых выступал сам рассказчик, посыпались, как из рога изобилия. Он размахивал руками, округлял глаза, делал драматические паузы в нужных местах. Говорил он о себе в третьем лице, называя себя по фамилии, что звучало довольно непривычно. Действие происходило в разных странах, упоминались известные имена. Сюжет был довольно однообразен — Добродеев и Кто-то Ужасно Знаменитый. Добродеев сказал (сделал, написал) что-то необыкновенно замечательное, Кто-то Ужасно Знаменитый был потрясен случившимся!
— На Багамах, в апреле — я, кажется, еще не успел тебе, старик, рассказать, — мы были в одной гостинице со штатовской олимпийской сборной по плаванию — они там всегда тренируются. У тренера челюсть отвисла, когда Добродеев рванул по их дорожке!
— Воображаю, какой втык получила охрана!
— При чем тут охрана? Ты не представляешь себе, старик, какое время показал Алексей Добродеев! — Он с улыбкой смотрел на них, ожидая аплодисментов.
— Алеша, я все равно в этом не разбираюсь, — скучно сказал хозяин. — Вы знаете, — обратился он к Екатерине, — Алеша замечательно плавает, замечательно играет в теннис, бегает утром и вечером, ездит на велосипеде и катается на роликах.
«Бросил косточку!» — подумала Екатерина, а вслух, украдкой окинув взглядом толстяка, сказала недоверчиво:
— Не может быть, чтобы на роликах!
— Добродеев не толст, — сказал тот гордо, перехватив ее взгляд. — Добродеев мускулист! Вот так-то, малыш! Да, кстати, ты знаешь, старик, на последнем приеме у мэра Мезенцев буквально умыкнул меня, несмотря на протесты Марика, с которым мы еще кое-куда собирались, и затащил к себе. Мы просидели у него до трех утра. Он начинает новый бизнес и ищет надежного мужика на место генерального директора. Добродеев ему сразу сказал — ни за какие коврижки, нет, нет и нет! Добродеев — свободный художник! Кресло предпринимателя не для него!