Испугалась Марья-бестолковка и отступилась, посчитав, что безопаснее будет не связываться с грозной Акулиной. С тех пор нареканий к новой постоялице, успешно справляющейся с домашней работой, не было. Акулина легко расправлялась с обидчиками, потому что знала: даже в самом безнадежном случае лучше нападать, чем молча сносить пощечины и удары. Прием этот не срабатывал только с Василием — при нем она оставалась ручным питомцем.
С любовником у Акулины была следующая договоренность: он селился где-нибудь неподалеку от очага разграбления и спустя какое-то время по сигналу соучастницы аферы появлялся на пороге усадьбы. Обычно Василий притворялся ее братом по имени Иван и будто бы разыскивал ее с печальным известием о смерти близкой родственницы. Притворщица умоляла хозяев позволить остаться ему до утра, чтобы на следующий день поехать на похороны в деревню неподалеку. Молодой импозантный мужчина к появлению в доме тщательно готовился, стараясь выглядеть иначе: отращивал волосы и бороду, прихрамывал на одну ногу, занижал голос, используя при этом другую манеру общения, и ограничивал свой словарный запас во время бесед, дабы не выдать приличное образование, а иной раз просто изъяснялся знаками, чтобы сойти за немого. В эти моменты Акулина очень злилась, ведь и без того большая часть разыгрываемых «спектаклей» держалась на ней, а когда Василий лишь мычал и размахивал руками, словно мельница, то становился бесполезен и она оставалась одна.
Циничная пара грабила легковерных людей тихо и аккуратно в надежде, что шум в связи с пропажей не поднимется долго, они сбегали, не дожидаясь рассвета. Бывало, их не спохватывались несколько дней, одураченные жертвы верили, что миловидная служанка вернется после похорон в дом, где к ней были так добры. Каждый месяц Василий и Акулина забирались в чью-то жизнь, и всегда все проходило гладко. Награбленное сбывали через «своих» людей, а после искали других богатеев и действовали по сложившейся схеме.
В жилище Никифора Ивановича и его жены провернуть дело по-быстрому мешал Семеныч, он, казалось, что-то подозревал, а потому внимательно следил за Акулиной. Мошенница все время ощущала его любопытный взгляд, старик выныривал из всех углов и даже несколько раз обшаривал ее комнату.
— Чего тебе, Семеныч? Ходишь за мной как пес по пятам! — зло прошипела молодая женщина, увидев его в десятый раз за день за кустами.
— Так не волнуйся, коль рыльце твое не в пушку, лиса, — спи спокойно! — отшучивался старый крестьянин. — Кто ничего не боится, тому крепко спится.