— Извините, если обидел. Я сказал это в качестве шутки, но, похоже, сам того не желая угодил в больное место. Если хотите, можете тоже меня ударить.
— Что ж, я попробую, — голос женщины звучал уверенно.
Отпив пиво, она внимательно посмотрела на Василия и после некоторой паузы безжалостно произнесла:
— Женщина всему виной. Она разбила вам сердце, и вы хотите ее вернуть, но это вам не под силу. Есть другой мужчина: он лучше вас и благороднее и бой заведомо проигран.
— Грустно, правда? Мы оба предсказуемы, — рассмеялся мужчина. — Зачем вы здесь?
— Я хочу предложить работу.
— Гадания? Тебе понравилось, как лихо я прочел твою судьбу? — не церемонился Василий.
— Твой язык — жало, но мне это даже нравится!
— Почему ты решила, что я нуждаюсь в работе? — заинтересовано уточнил Василий, рассматривая приятное лицо цыганки.
— Я наблюдала. Не первый день ты проходишь мимо моей витрины в это унылое заведение, для отчаявшихся людей. Однажды я видела, как ты стащил кошелек у зазевавшегося аптекаря. А еще заметила, как сменил хороший костюм на эту одежду.
Василий отчаянно пытался вспомнить, видел ли он вывеску гадания или что-то в этом духе рядом с трактиром, но вспомнил лишь булочную, аптеку, табачный и молочный магазинчики.
— У меня табачная лавка, — откликнулась на его мысли Шанита. — Там не только табак, я продаю все, что можно продать!
Мужчина улыбнулся, вспоминая приятного юношу, рекламировавшего на всю улицу лавку: «Только там всякий хлам». Он интонировал и корчил разные рожи, что очень забавляло прохожих, и они в благодарность за хорошее настроение непременно заглядывали в магазинчик.
— Кажется, я догадался: уволен зазывала в твою лавку? — усмехнулся захмелевший Василий, откинувшись на спинку стула. — Предупреждаю, я не так артистичен…
— Вообще-то это не связано с лавкой! У меня есть одна задумка…
Шанита заставила его допить пиво и заказала еще два бокала, после чего поведала о европейском новшестве, которое в России пока не получило широкой огласки. Связано оно было с фотографированием.
— Фотографировать людей, по-твоему, новшество? — воскликнул пьянеющий мужчина.
— Я говорю не о живых людях — о мертвых! — произнесла Шанита, понизив голос.
Василий открыл рот, но не произнес ни звука.
— Через улицу есть похоронная лавка. Я говорила с ними, и они готовы предлагать услугу.
Пока молодой мужчина был в состоянии ступора, цыганка торопливо расписала перспективы, сулящие горы денег. Она восхищалась детской смертностью и уверяла, что убитые горем родители отдадут все сбережения, чтобы запечатлеть прелестное дитя перед тем, как оно уйдет на съедение червям.