— Забавно, забавно, юноша. А откуда родом твой уважаемый отец и как твоё отчество.
— Отец никогда не говорил мне, откуда он родом. Ему пришлось покинуть меня, когда мне было всего семь лет. Его имя я назвать не могу. В качестве отчества я взял имя любимого отцовского пса Рекса.
— Тогда я буду называть тебя Ибн-Кальб, что значит Сын Собаки, а меня можешь называть — Шадмане — это моё имя для домашних. Значит, отца твоего звали Ра. Любопытно, любопытно…
— Уважаемый Шадмане читает в моих мыслях.
— Немного, но не беспокойся, это знание останется со мною. Да, кстати, а что передал тебе твой уважаемый отец, какую мудрость?
— В основном, он передавал мне учение «о четырёх истинах», которое исповедует их племя.
— Как-нибудь, если на то будет воля Аллаха, ты меня просветишь в учении об этих «четырёх истинах». А о пяти драгоценностях тебе отец ничего не рассказывал?
— Увы, нет.
— А не упоминал ли отец при тебе каких-либо имён….
— Нет, никаких имён отец при мне не упоминал, кроме имени своей любимой жены Съегле.
— Интересное имя. А на каком языке разговаривают в землях твоего отца? Можешь ли сказать мне что-либо на этом языке?
Я попытался вспомнить что-либо цельное из того, что произносил отец… Утро, капли росы на ветвях, мы с отцом в весеннем лесу наблюдаем восход солнца. Вот над полем выплывает розовый край и отец начинает петь свой гимн Солнцу. Я вспомнил даже мотив….
— Да-а??? Я знаю около сотни языков, но здесь не понял ни одного слова. И мелодия совсем чуждая. Что это было?
— Это был гимн Солнцу, который отец пел каждый раз на восходе.
— Твой отец — огнепоклонник?
— Да, он признавал огонь священным и поклонялся Солнцу, которое называл Хан.
— Хоть одно знакомое слово. Что я тебе скажу. Возможно племя твоего отца — это та недостающая пятая ветвь, отколовшаяся ещё до рождения Пророка, а скорее ещё ранее — до рождения великого Иссы. Но если тебе предназначено быть посланцем, то отец должен был передать тебе соответствующую Бараке.
— Отец ничего не успел сделать, он исчез так внезапно, но затем к нам приехала моя сестра и привезла с собой нечто, что её просили передать старейшины племени, может, это и есть та самая Бараке, о которой вы спрашиваете.
— Так передай её мне.
— Я могу её передать только сразу четверым, но мыслящим, так же, как Вы сами.
— Так, так,… и также умеющими читать мысли?
— Да!
— Есть некоторые трудности. Читать мысли может только мой младший внук, тоже Саид, остальные неспособны, впрочем…, а женщины тоже годятся?
— Да!
— Две моих любимых жены умеют это делать, хотя, конечно, и не так хорошо, как я сам.