— Конечно, я вас ненавижу.
— Я тебя не виню.
— Мне плевать, кого вы вините.
Аманда уронила голову, потерла живот и на время затихла. Наконец она сказала:
— Я не ожидаю, что тебе это интересно, но я чувствую, что все сработало. Я знаю, что я беременна.
Уэверли не хотелось ничего слышать. Знать, что ее детей будут растить эти безумные люди… она не могла вынести мысли об этом.
— Я не могу представить, что ты должна сейчас чувствовать. Когда тебя так использовали. — Аманда ждала, что Уэверли заговорит, но Уэверли даже не смотрела на нее. — Я мучилась над вопросом, могу ли я принять эмбрион, который был… получен таким способом. На корабле было так много женщин, чьи циклы совпадали с твоим. И — ты, возможно, знаешь, — все это было ровно в срок. Если бы я не согласилась на имплантацию, этот эмбрион мог бы погибнуть. А они были такие прекрасные…
Каждое слово, которое произносила Аманда, вонзалось Уэверли в череп, словно игла. Ей было наплевать на Аманду и ее трагические жалкие мысли.
— Я не знаю, поможет ли это, — робко сказала Аманда, — но твоя подруга Фелисити добровольно согласилась стать донором. Завтра мы будем получать ее яйцеклетки. Мы только надеемся, что она так же хорошо, как и ты, отреагирует на лекарства. — Аманда снова подождала ответа Уэверли и снова ничего не дождалась. — Она у двери. Ты хочешь ее увидеть?
Уэверли ничего не ответила.
— Я пришлю ее сюда, хорошо? Вы сможете поговорить.
Аманда тяжело поднялась и вышла из комнаты. Через пару секунд плеча Уэверли коснулась робкая рука.
— Как твоя нога? — спросила Фелисити.
— Искалечена. — Она посмотрела девочке в глаза. — Значит, ты позволишь им сделать это с тобой?
— Думаешь, у меня есть выбор? — возразила Фелисити. — Посмотри на меня, я свободно хожу повсюду, со мной обращаются, как с королевой. А ты лежишь здесь, привязанная к кровати, с покалеченной ногой. И ты говоришь, что это ошибка — сотрудничать с ними?
Уэверли ничего на это не ответила. Она знала, что ей не стоит верить Фелисити, но это был, возможно, ее единственный шанс передать сообщение Саре и Саманте.
— Они нас подслушивают? — прошептала Уэверли.
Фелисити бессмысленно посмотрела на нее.
— Они подслушивают наш разговор?
— Я не знаю, — ответила Фелисити и затем одними губами сказала: — Возможно.
Уэверли поманила Фелисити, чтобы та приблизилась, и золотистые волосы девочки защекотали ее по щеке. Она прошептала так тихо, что едва слышала сама себя:
— Я видела маму. Они держат выживших с «Эмпиреи» в грузовом отсеке с правого борта.
Сначала Фелисити не шелохнулась. Когда она отклонилась назад, ее лицо было мертвенно-бледным.