Харом поднял лапу, на которой висел присосавшийся плазмоидный драх и тот, увидев перед собой чёрную пищу, довольно чмокнул и сразу сглотнул из зловещего движущегося ряда первую попавшую плоть, разразившуюся режущим криком. Устремив на Харома сотню темных глазниц, Джи, всеми своими сущностями устрашающе завопил, так, что звук его пустых глоток донёсся до дворца, где похолодевшие от ужаса хуторяне грохнулись на пол, пытаясь раствориться и исчезнуть, только не слышать голос смерти.
Элайни, вздрогнувшая сердцем, беспокоилась не за себя, а за Хамми и Сергея, ушедших навстречу страшному зверю, издающему столь убийственный крик. Но они ещё не подошли к месту сражения, хотя и слышали дикий вой уязвлённого хищника. Бросив свои симпоты, Хамми, не теряя времени, открылся навстречу Харому, чтобы сразу получить приказ: накинуть свои сети и держать сущности Джи вместе, чтобы они не разбежались.
Хамми и Сергей одновременно прыгнули, и, погрузившись в разжиженную почву, вместе с Харомом стали по углам равнобедренного треугольника, сразу раскинув сети и объединив их в одну. Отдав управление Харому, Хамми и Сергей открылись и стали его частичками, беспрекословно выполняющие его команды.
Разъярившийся Джи попытался прорваться, бросив на вновь прибывших часть своих послушных сущностей, но сети плотью не порвать, и Джи, внезапно остановившись, сиганул вверх бывшим Парабасом, пытаясь улизнуть. Плазмоидный драх, висевший на лапе Харома, внезапно вытянувшись, слизнул Парабаса и засосал внутрь, издавая булькающие звуки.
Харом, преображаясь, раскрыл возникшую зубастую пасть и проглотил ближнего Джи, который бился в его утробе, выпячивая тело Харома в разных местах. Хамми и Сергей начали сдвигаться, уменьшая сеть, в которой трепыхались, как громадные зубастые морские твари, воплощения Джи, давно потерявшие человеческий лик, вылезая из пустых оболочек. Кожистые остатки, как ненужные костюмы, валялись у ног тварей, глядя на небо дырами от глазниц. Вскоре утроба Харома бурлила так, точно в ней кипели внутренности звезды, а его форма, приобретала такие невообразимые очертания, которые смотреть на ночь не рекомендуется даже Хранителям.
— Дальше я сам, — сказал Харом, отпуская Сергея и Хамми, облегчённо вздохнувших.
«Главное, ничто не угрожает Элайни», — подумал Сергей, и Хамми согласился с ним. Но они ошибались. Как раз в это время Элайни грозила опасность, как никогда. Харом, отпустив Хамми и Сергея, пополз к озеру, выгибаясь, как змей, удлинившимся телом, которое бугрилось ударами изнутри.