— Что? — не выдержал он.
— Может, мы, всё-таки, на Земле? — недоверчиво спросила Элайни.
— Нет, — неуверенно ответил Сергей. Понятно, что если бы они оказались на Земле, то Сергей мог добраться до своего дома, но тут, где они находились, не улавливалось ничего знакомого. Следующая клетка подтвердила их подозрения: в ней находился странный белый четырёхпалый зверь с огромными крыльями, который печально светил на них большими глаза. Сергей оказался прав – это не Земля, но такая уверенность совсем не добавила ему решительности.
— Бедненький, — жалобно сказала Элайни, протянув руку и погладив зверя по чёлке, — давай его выпустим?
— Чтобы нас закрыли в такую же клетку? — ухмыльнулся Сергей. — Ты осторожнее с ним, а то он укусит.
— Я не кусаюсь, — произнёс зверь, поднимая лохматую голову и печально глядя на Сергея. «Ох и паразит, — подумал Сергей, — так жалобно смотрит, что, правда, выпустить хочется». Элайни через прутья гладила зверя, а когда тот подставил свой затылок, чтобы она почесала, она блеснула слезой и прохлюпала:
— Серёженька, я не могу! Давай его выпустим?
Лохматое создание, покрякивая от удовольствия (Элайни чесала), жалобно сообщило: — Я хороший, — и лизнуло ей руку.
«Ах ты, хитрая зараза», — хмыкнул в душе Сергей и, чтобы привести всех в чувства, спросил: — Как ты его выпускать будешь? Ты видишь, какие здесь прутья?
— Четыре, пять, если тонкой струёй, я разрежу, — присмотревшись к ограде, сказала Элайни, — а на большее сил не хватит.
— Если удалить пару прутов он не пролезет, — посмотрев на чудо в перьях, сказал Сергей.
— Режьте только внизу, — сообщила птичка и, расправив одно крыло, продемонстрировала, что перьев у неё нет, а есть кожистые перемычки, покрытые белым пушком. Элайни глянула зверю в глаза, и он продемонстрировал в них такую трогательную бесконечную грусть и надежду, что ей не оставалось ничего, кроме как направить всю энергию на прут. Через секунду тот дзинькнул, освобождаясь от напряжения. Элайни, потерев руки, принялась за второй, потом за третий. Остановилась и присела, опираясь на решётку.
— Что? — напряжённо спросил зверь. Грусть или притворство в глазах снесло, как с запотевшего окна.
— Погоди, немного передохну, — тихо сказала Элайни. Глянув на дрожащего от нетерпения зверя, Сергей с сомнением сказал: — Как бы мы об этом не пожалели.
Элайни глянула на него и набросилась на четвёртый пруток. То ли он оказался перенапряжён, то ли Элайни сильно перегрела, но он, как камертон, зазвенел и разошёлся в разные стороны. Где-то завыла сирена.
— Бегите! — крикнул им зверь, хватаясь за первый пруток и изгибая его с невероятной лёгкостью.