В результате проигрыша войны Наполеоном, Дания, его поддерживающая, проиграла, и 14 января 1814 года подписала «Кильский мир», по которому Норвегия отходила Швеции, а Дании получала шведскую Померанию и остров Рюген.
Но норвежский народ не желал присоединения к Швеции, и тут, кстати, появился лидер, который на гребне народного гнева стал во главе сопротивления осуществлению пунктов Кильского мира.
Им оказался не кто иной, как принц-регент Христиан-Фридрих, которого народ прочил в короли Норвегии. 10 апреля 1814 года в городе Эйдсволле состоялось Учредительное собрание, на котором Норвегию провозгласили независимым государством.
В ответ на это шведы отправили в Норвегию тридцати тысячную армию, чтобы принудить норвежцев к подчинению Швеции. Карл-Юхан требовал от России и Англии, как союзников, помощи в войне с Норвегией, но Александр I не желал прослыть жандармом Европы и послал генерал-майора Михаила Фёдоровича Орлова уладить сложный международный конфликт.
Такие обстоятельства требовали скорейшего отъезда Орлова из Парижа, и он, вытребовав шестимесячное жалование, помчался к Эмилии Моризо. Эмилия по памяти делала наброски его портрет, когда он, без стука влетел в дом и прижал её к себе, всю измазанную краской и мелками.
— Мылый, — смеясь, отстранилась она, — позволь я переоденусь.
— Я тебе помогу, — сказал Орлов, провожая её на второй этаж, где помог только раздеться. Они исступлённо занимались любовью, лаская друг друга, как в последний раз. Словно что-то почувствовав, Эмилия, когда они остановились, тяжело дыша, тревожно спросила:
— Что-то случилось?
— Да, — не скрывал Орлов, — я вынужден буду уехать на время по государственным делам, а потом вернусь и заберу тебя в Россию.
— Я там замёрзну, — прошептала Эмилия, наслушавшись о России от соседей.
— Глупенькая, — сказал Орлов, — я всегда тебя согрею.
Они грели друг друга некоторое время, сожалея о том, что придётся расстаться на долгое время. Орлов оставался необычайно нежным, целуя её всю, а она смотрела на него во все глаза, чтобы запомнить, запечатлеть в памяти и не забыть
— Ты останешься на ночь? — спросила она с надеждой.
— К сожалению, нет, — сообщил Орлов, поднимаясь. Он вытащил из кителя кошелёк и положил его на столик.
— Этого хватит на некоторое время, а из Копенгагена я пришлю ещё, — сказал Орлов, обнимая Эмилию.
— Мне будет не хватать тебя, а не денег, — прошептала Эмилия, впиваясь в его губы. Когда они, раскрасневшиеся, спустились вниз, их ожидал сюрприз. В кресле у окна сидел Эжен-Француа Видок собственной персоной, который, увидев их, поднялся и произнёс: