Кто ж в нашем городе не знает эту достопримечательность... Я вздохнул в ответ и пошел занимать деньги.
- Если вы его встретите, передайте привет от Лели из третьего подъезда, - раздалось мне вслед.
И вот теперь, стоит мне коснуться рукой функционирующей водопроводной трубы, как мой нос начинает светиться зеленым светом. Таким ярким, что можно даже читать в темноте.
Очнулся участковый Егорушкин на земляном полу в подвале. Ему было очень больно. Особенно голове. В тусклом свете он различил сидящего на корточках мужчину с рыжей бородой. Воняло кислятиной и перегаром.
- Вот до чего дошли...- заговорил мужчина с рыжей бородой. - Среди бела дня людей избивают и бросают в подвал. Пить будете?
- Воды, - слабым голосом произнес участковый Егорушкин.
- Воды нет. Только брага и самогон.
- Вот блин! Тогда - браги!
- Стакан десять рублей.
Участковому Егорушкину, несмотря на боль, стало очень смешно:
- А! Вы, наверно, отец Пети Лея. Торгуете, значит, самогоном, - давясь от смеха, сказал он.
- Да, - нисколько не удивился папа Пети Лея, - дак, что будете покупать?
Участковый Егорушкин, наконец, ощутил свое тело - кости целы, табельное оружие - на месте, голова только гудела, но это ничего, а вот в карманах было пусто. Обокрали.
- Гады! Последние деньги вытащили, - пожаловался участковый Егорушкин.
- Жаль, - разочарованно пробормотал папа Пети Лея.- Значит, не будете покупать. А ведь, самогон у меня - мистический. Раньше проза у меня была мистическая, а теперь - самогон. Выпьешь его побольше и попадаешь в разные мистические места, - он вздохнул, а потом жалобно предложил: - Хорошо. Я вам дам стакан браги бесплатно, только вы со мной побеседуйте.
- О литературе? - приподнявшись на локте настороженно спросил участковый Егорушкин.
- Нет, зачем же. О моей жене. Мне кажется, она мне изменяет. Я уж все делал - ну, чтобы мне не казалось. Я, знаете, даже прозу писал мистическую... Я даже написал одну поэму, основанную на реальных событиях... Но меня не публиковали. Тогда я стал гнать самогонку. Может, это меня избавит от подозрений... Как вы думаете?
Участковый Егорушкин ничего не думал, - он беззвучно, из деликатности, давился смехом.
- Вижу, как вам больно, - посочувствовал папа Пети Лея. - Хорошо, давайте, если хотите, побеседуем о литературе. Например, побеседуем о Прусте.
Участковый Егорушкин прекратил смеяться и неожиданно вскочил на ноги:
- О Прусте, говорите! Нет уж, спасибо! Я пойду. До свидания.
Но, уходя, он вдруг обернулся и неприятным ментовским тоном спросил: