— Под таким названием — пять. Жди у того, который на Невском, пятьдесят один. Владелец — Иосиф Вартхель. Это мой добрый знакомый. Он держит для вас удобную ложу. Вы спокойно обсудите все дела и в любой момент выйдете через черную лестницу.
Гостья уже успела скинуть легкую шубку, отороченную шиншилловым мехом, и снять с головы крик моды за сто рублей — невероятную шляпку с какими-то торчащими перьями. Теперь она стояла перед графом в легком утреннем платье и немыслимо дорогом бриллиантовом колье, неприличном в столь ранний час.
Соколов подхватил гостью и пушинкой подбросил вверх, едва не угодив в массивную хрустальную люстру.
— Ах! — вскрикнула гостья.
Но Соколов ловко поймал ее и поставил на ноги.
— У тебя уже и стол накрыт! — Она стала разглядывать этикеты дорогих шампанских вин.
Соколов подумал: «Какая же ты серая, все твое безотрадное нищее детство выползает наружу!» Вслух произнес:
— Я весь горю любовным трепетом! И чувствую себя тигром, бросающимся на невинную овечку.
Она сделала руками фривольный жест:
— Ах, овечка жаждет, чтоб ее разорвали в любовной страсти!
— Твою волю выполню!
Вверх взлетела пробка шампанского урожая 1859 года, заструилось желтое вино.
Граф Соколов перекрестился и мысленно произнес: «Господи, благослови! Такого в истории шпионажа еще не было».
Гений сыска заблуждался, история мирового шпионажа видела и не такое!
...Вскоре они повалились в кровать.
Наслаждаясь кратким отдыхом, великодушно предоставленным гением сыска (теперь уместнее сказать — гением контрразведки), Вера Аркадьевна целовала грудь возлюбленного и нежно вздыхала:
— Боже мой! Такие герои могут родиться только на великой и древней земле Германии. Разве все эти слабые и вечно пьяные славяне могут сравниться с тобой, великолепным арийцем? Ты — воплощение доблести, ты — могучий, непобедимый и нежный богатырь рыцарских времен. Мне кажется, что это с тебя списал два с половиной века назад фон Лоэнштейн своего несокрушимого Арминия...
— Лучше скажи — несгибаемого! Но победитель римлян Арминий отличался кровожадностью.
— Германский герой и должен быть жестоким с врагами — во имя земли предков и своего народа.
— Трудно поверить, что ты родилась в России.
— Ах, мой герой, ты представить себе не можешь, какая это гнусная страна. Чернь — ленива, лжива, необразованна. Верхи — воры и пьяницы, которым наплевать на свой народ. У меня нет к России и тени симпатии. За что мне любить ее? Я росла в полуподвальной квартирке Варшавы, и лишь когда мне было пятнадцать лет, мой вечно нетрезвый папаша переехал в Петербург. Дурное питание, плохая одежда, унизительная бедность — вот все, что я имела до восемнадцати лет, пока меня не вытащил из этой клоаки мой немец — Генрих фон Лауниц. Теперь я баронесса, богата, вращаюсь в лучшем обществе.