Секретарь товарищ Фотиева, увидав страшного, как пособие из анатомического кабинета Петухова, чуть не заплакала:
— Пусть из буфета принесут чай и бутерброды.
Обжигаясь, Петухов выдул три стакана крепкого чая, не оставляя вниманием и бутерброды с колбасой и ветчиной.
В этот момент прибыл стремительный и раздувавший от гнева ноздри Дзержинский.
Фотиева открыла дверь в кабинет:
— Проходите, товарищи! Владимир Ильич ждет.
Сильвестр быстро рассовал по карманам провизию.
Ленин долго и горячо выговаривал Дзержинскому. Тот проявил необычную строптивость, возражал великому вождю. Петухов перепалку не слушал. Он жрал сахар и бутерброды, доставая их из карманов.
Ленин воскликнул:
— Товарищ Петухов был нужен партии, когда мы готовили революцию. А теперь, стало быть, проявим к борцу за свободу равнодушие? Преступная забывчивость!
Дзержинский, однако, был крепок, как скала. Он придумал отговорку:
— Владимир Ильич, бывший опричник не может иметь горячее сердце и холодную голову!
За этой сценой, усмехаясь в густые усы, наблюдал товарищ Сталин. Он вынул изо рта трубку и негромко сказал:
— Сейчас нужны грамотные кадры в Институте Маркса и Энгельса при ВЦИК. Предлагаю туда направить товарища.
Сильвестру дали паек, комнату и малость подлечили. Из него вышел прекрасный советский ученый и педагог. Профессор Петухов вовремя платил партийные взносы, носил золотое пенсне, отрастил академическую бородку, читал лекции, издавал труды классиков марксизма, защищал диссертации, писал толстые научные труды с классовых позиций, получал пайки и ордена.
Во время похорон Ленина Сильвестру даже было позволено идти невдалеке от гроба, чем он был безмерно счастлив.
Портрет Ильича профессор обвил траурной лентой, а рядом повесил портрет товарища Сталина в буденовке с рисунка художника Аввакумова.
Следует признаться, что протеже двух вождей порой вел себя странно. То вдруг совершенно не к месту во время лекций он начинал петь полюбившийся ему «Интернационал» или кричать:
— Слава великому Сталину!
Порой, к веселью аудитории, Сильвестр вдруг начинал скандировать лозунги, вроде:
— Первым мая по Пию ударим! Крепи трудом родной детдом! Буржуи, ярость масс раздавит вас!
Но это лишь умиляло окружающих, ибо говорило о преданности красного профессора делу Маркса— Энгельса—Ленина.
Председателя Главполитпросвета Н. К. Крупскую вдруг осенило:
— Эти лозунги — идейные! А то орут на демонстрациях черт те что.
В 1930 году в Москве вышла массовым тиражом листовка, вышедшая тиражом двадцать тысяч экземпляров в «Музгизе». В ней напечатаны «Коллективные выкрики на демонстрациях». Трудящимся массам советовали кричать: «Первым маем буржуев сломаем», «Рабочие, в первое мая идите, знамена коммун поднимая», «Первым мая по Пию бьем» и т. п.