Служитель потянул Шахматиста за ноги, отчего лежавшие сверху мертвецы зловеще зашевелились.
Соколов терпеливо ждал. Вдруг он вздрогнул. Тело молодой женщины с маленькими торчащими грудями и длинными белесыми волосами под напором служителя зашевелилось, издало странный, похожий на громкий вздох звук.
Служитель пояснил:
— Это у них из внутренностей газ выходит, дело самое обычное.
Соколов в полумраке разглядел на шее девушки след петли — багровую странгуляционную борозду.
— Вот, ваше сиятельство, и ваш покойничек. Как оформить? С собой возьмете?
— Нет, в секционный зал, — проговорил Соколов. — Тебе, братец, помочь?
— Ничего, мы привычные! — И служитель с необыкновенной ловкостью перекинул труп Шахматиста на каталку. Затем без особых усилий, лишь малость разогнавшись, въехал по пандусу наверх.
Тюремный доктор Субботин, под нажимом обстоятельств и графа Соколова, несколько утишил свой панический ужас перед покойниками. Пока гений сыска находился в подвале, Субботин прошел в комнату, смежную с секционным залом, и обнаружил на вешалке белые халаты, нарукавники и клеенчатые фартуки. Из всего этого гардероба он воспользовался лишь халатом — чтобы не испачкать свою одежду, а рукава закатал.
Когда служитель с энергичным выдохом перекувыркнул труп с каталки на мраморную выдолбленную поверхность секционного стола, Субботин брезгливо сморщил нос:
— Любезный, у тебя одеколон найдется? Гривенник держи и сделай одолжение, побрызгай тут. Уж очень в нос шибает. Смесь изумительная — трупная вонь и твой жуткий перегар.
Служитель спокойно, даже добродушно ответил:
— Побрызгать можно, только слаще не станет — привычку иметь потребно. Для свежего организма, это точно, неприятно. А за гривенник спасибо, у меня он не заржавеет.
Соколов прервал эти философствования:
— Ну-с, господин тюремный доктор, показывай, какую картину из зоолога Альфреда Брема отыскал?
Субботин с брезгливой миной взял двумя пальцами запястье мертвеца и, преодолевая наступившее трупное окоченение, поднял руку Шахматиста.
Сыщики подались вперед: под левой мышечной впадиной действительно была мастерски, даже вполне художественно наколота черной тушью рогатая корова. Соколов и Сахаров глянули в глаза друг другу, не сдержали чувств и на радостях обнялись:
— Вот это сюрпризец! Пока своими глазами не увидали — не верилось!
Соколов решил до гостиницы дойти пешком. Усмехнувшись, сказал Сахарову:
— Ты, Евгений Вячеславович, заметил, какие недоуменные лица были у Жирафа и Субботина, когда они увидали черную корову?