— Так вот что я вам скажу, милые мои… — заговорила знахарка после того, как Айлин умолкла. — Вы правильно сделали, что пришли ко мне, только вот порадовать мне вас нечем.
— Что такое с сыном? — горло Айлин перехватил спазм.
— То, с чем я вряд ли справлюсь.
— Неужто, и верно, порча? — ахнула мать.
— Тут все далеко не так просто… — покачала головой знахарка. — Прежде всего, вам нужно знать, что темный ритуал, и верно, был проведен, только вот он касался не ребенка, а целиком относился к его матери.
— Я так и думала… — чуть отрешенно кивнула головой Айлин. Выходит, она была права в своем предположении, но подобное ничуть не радовало. Иногда лучше ошибаться…
— Должна сказать, что здесь случай особый… — продолжала знахарка. — Вернее, я назвала бы это паршивой историей. Для начала повторюсь: был проведен темный ритуал, причем очень сильный. Правда, сделано не на смерть, но и ничего хорошего в этом тоже нет. Милая, то, что на тебя наведено, отныне полностью отвращает от тебя не только мужа, но и всех мужчин, какие только могут встретиться на твоем пути. Впрочем, это касается не только мужчин, но и всех без исключения людей — ты одним своим внешним видом будешь вызывать неприязнь у каждого, кто встретиться на твоем пути. Это не остуда, не отсушка, не отворот, а нечто худшее — проще говоря, сейчас ты не нужна никому. Подобное куда больше смахивает на вечное одиночество, только много хуже и неприятней. Вдобавок ко всему подобный отворот от людей обычно приводит того, на кого он наведен, к нищете и полной душевной деградации. Укорота жизни я не вижу, но, милая, с тем, что есть, ты и сама долго жить не захочешь, да и жизнь у тебя будет сплошной мукой с болезнями и тоской. И от красоты твоей через несколько лет тоже ничего не останется, превратишься в уродливое высохшее существо…
— Да уж, невесело… — с трудом выговорила Айлин.
— Вот я смотрю на тебя… — продолжала знахарка. — Ты красивая, и не дура, и характер, вроде, ничего, но отныне ни один мужчина не пожелает иметь с тобой ничего общего. А знаешь, почему? Им неприятно не только находиться возле тебя, но даже смотреть в твою сторону. Более того — каждому человеку хочется уйти от тебя как можно дальше, и постараться забыть об этой встрече, вернее, стереть саму память о тебе.
— Почему?
— Скажем так: это полное не восприятие тебя и как женщины, и как человека, а еще оно чем-то смахивает на забвение. Можно сказать, отныне ты отверженная среди лиц мужского пола. Впрочем, и новых подруг среди женщин тебе тоже не завести.
Почему-то слова знахарки ничуть не удивили Айлин. Подсознательно она уже не раз отмечала про себя, что в последнее время люди словно стараются держаться от нее на расстоянии, а то и вовсе отводят глаза при встрече. К ним домой даже соседи перестали заглядывать, а если что надо, то стоят у ворот, стучат в них, и зовут мать — дескать, по делу пришли, так уж ты, госпожа Дейлин, пожалуйста, выйди к нам…