— Нет! — строгий голос Избранной мгновенно отрезвил Оддрун, подействовав на нее как ушат холодной воды, — ты нужна… мне. Чтобы завершить дело. А эти люди нам помогают. И я не хочу, чтобы твои дурацкие выходки загубили то дело… ради которого я и была послана сюда Хаосом.
В голосе Руфи не было ни повышенных тонов, ни грамма металла — напротив, он звучал подчеркнуто спокойно и как-то даже тихо. Но этот голос сделал, казалось бы, невозможное: под увещевания Избранной, Оддрун словно вернулась в детство; она снова почувствовала себя несмышленым ребенком, которого распекает строгая мать. И сникла, затихла, даже втянула голову в плечи — так давило на ведьму ощущение нелепости и неуместности своего поведения. Ни на Брыкина, ни на Гната с Артуром она старалась больше не смотреть.
— Я восхищен! — шепнул Санаев-младший Руфи, когда все пятеро тронулись в путь, — целую ведьму приручила… а я ведь уже слышал, какие они опасные твари.
Гнат Следопыт и Гога Хриплый также удостоили свою юную спутницу восхищенными взглядами.
Дорога к промзоне шла обычным для Маренбрика порядком: зигзагами, через переплетения улиц и обход каждого препятствия сквозь руины зданий. Лично Оддрун такой способ передвижения казался утомительным и непривычным… но предлагать путешествие на облаке ведьма не спешила. Во-первых, она знала: зачарованное облако подчиняется только чародею, и только самого чародея способно вынести. Ну а во-вторых, менее всего хотелось сейчас Оддрун привлекать к себе внимание — и тем самым вновь вызвать недовольство Избранной. Ведьма чувствовала, что посланник Хаоса, воплощенный в этой невзрачной девчонке, и без того был недоволен ею.
Понимая все это Оддрун молча и покорно шагала по изуродованной мостовой, по выщербленному полу руин, по покрывавшей их каменной крошке. Она промолчала даже когда прихвостень Учителя (тот, с хриплым голосом) словно угадал мысли ведьмы и издевки ради обратился с вопросом:
— Что, колдунья, пешком-то, небось, путешествовать потруднее будет, чем на метле?
Ответа не последовало: ведьма просто отвернулась от Хриплого, спокойно проглотив его глупую шутку. Человек же почти сразу потерял к ней интерес; молча продолжил путь, не забывая посматривать по сторонам.
Собственно, смотреть до поры до времени было не на что: Гнат свое дело знал крепко и нарочно вел своих подопечных наименее опасным из всех маршрутов. Ни наличие оружия, ни даже могучие чары ведьмы-союзницы еще не давали повода лезть напролом, презрев опасность и чувствуя себя бессмертным. Как ни крути, а любая драка есть трата силы, а силу надлежало беречь. Беречь для неприятностей будущих — рядом с которыми мелкие уличные стычки казались возней в песочнице. И которые, что важно, были гарантированы пятерке путников; причем, гарантированы надежнее, чем вклад в швейцарском банке. Гарантированы самим пунктом назначения в их пути.