— А сейчас мы передаем слово нашему корреспонденту Ричарду Сорли, находящемуся на месте событий. Ричард, что у вас происходит?
Картинка сместилась к полицейскому оцеплению. Репортер держал микрофон наготове, выискивая место получше при виде машины Хаммеля. На передних сиденьях «рейнджровера» застыли двое с каменными лицами. Машину пропустили за оцепление. Когда она снова тронулась, взметая гравий, камера проследила за ее движением по однополосной дороге. И снова вид с вертолета: «рейнджровер» уперся в ряд полицейских машин. Из него выбрались двое. Даррил Кристи шел, как обычно прикованный к телефону. Хаммель вроде бы показал вертолету средний палец, потом сунул руки в карманы и направился к старшему суперинтенданту Джилиан Демпси. Она повела их к лесной тропе, и вскоре три фигуры скрылись из вида. Ребус осознал, что Шивон Кларк стоит рядом.
— Пейдж там? — спросил он.
Она кивнула:
— Где ему еще быть?
На экране снова появился ведущий, который сообщил, что у него на линии Нина Хазлитт. Вот и она. Нина Хазлитт приладила каплевидный наушник. Субтитры гласили, что она в Инвернессе.
— У рейгморской больницы, — сказала Кларк, рассмотрев задний план.
Хазлитт начала объяснять ведущему, что готова к анализу ДНК, чтобы помочь следователям идентифицировать тело ее дочери Салли. Когда тот напомнил ей, что именно она обратила внимание на связь исчезновений с дорогой А9, она кивнула так резко, что наушник выпал, и ей пришлось вставлять его заново.
— Я оправдана, Тревор, — заявила она. — До недавнего времени все полицейские, к которым я обращалась, отмахивались от меня, как от сумасшедшей. Я хочу еще раз поблагодарить Джона Ребуса, отставного инспектора из Эдинбурга, — именно он возобновил мое дело.
— Ну не мило? — сказала Кларк.
Ребус только крякнул в ответ. Один офицер притворился, что неистово аплодирует.
— Ты тоже канай отсюда, — сказал ему Ребус.
В конце интервью Нина Хазлитт передала наушник кому-то из съемочной бригады, потом повернулась к дверям больницы и вошла внутрь с высоко поднятой головой.
— Ей все это нравится, — прокомментировала Кларк. — Может быть, даже слишком.
— Она долго ждала признания, — возразил Ребус.
Камера тоже нацелилась внутрь, но у больничного охранника были на этот счет другие соображения. Ведущий сообщил, что они возвращаются в Эддертон, где с вертолета показывали, как белый «рейнджровер» сдает назад.
— Быстро они управились, — сказала Кларк.
— Смотреть там особо не на что.
Новый блок — оцепление и Ричард Сорли. Репортер вытянул шею, высматривая «рейнджровер», который доехал до места, где можно было развернуться в три приема. Добравшись до полицейской ленты, машина остановилась, Хаммель и Кристи вышли. Хаммель был одет, как всегда, в джинсы и спортивную рубашку с открытым воротом, на шее — золотая цепочка. На Дарриле Кристи были темный костюм, белая рубашка, черный галстук — весь его вид подчеркивал благородную скорбь. Кровь прихлынула к лицу Хаммеля, и он был готов говорить с любым, кто хотел его слушать.