— Конечно. Да, кстати… по поводу вашего импровизированного интервью моему племяннику. Не самый ваш умный ход, несмотря на заявленную конкуренцию…
На этом она отключилась, и он положил телефон на стол рядом с чайником. Кроме него, в холле никого не было. Газеты он уже просмотрел от корки до корки, а телевизор по-прежнему показывал запись интервью с каким-то опальным футбольным менеджером. Казалось, что крутят одну и ту же пятнадцатиминутную запись; все те же картинки, но ничего про Эддертон хотя бы в бегущей строке горячих новостей.
— Ну и фиг ли теперь делать? — спросил себя Ребус.
И придумал.
— Покурить, — сказал он и встал.
Через сорок минут он вновь сидел в холле, глядя в пустоту и прокручивая в голове разные мысли. Вдруг он увидел знакомое лицо: Гэвин Арнольд в полной форме с фуражкой под мышкой.
— Ты что здесь делаешь? — спросил Ребус.
— Ищу тебя по распоряжению старшего суперинтенданта Демпси. Ты второй в моем списке.
— После чего?
— После «Лохинвера».
— Присядешь?
Арнольд покачал головой и остался стоять, возвышаясь над Ребусом.
— Я ей сказал, что сижу в «Хаус оф Бруар», — продолжил Ребус.
— Похоже, она на это не купилась. Мой приказ — проводить тебя до А-девять и дальше — до Давиота.
— Шериф выпроваживает меня из города?
— Именно, Хопалонг.[87]
— Я тебя не сдал, Гэвин.
— Я знаю. Но если она озаботится, то узнает за пять минут, что это я раздобыл тебе гостевой пропуск.
— Нет уж, мы лучше поскорее запишем тебя в ее белый список. — Ребус поднялся, взял пиджак. — Но если до тебя дойдут какие-нибудь слухи…
— Ты будешь благодарен за сообщение? — улыбнулся Арнольд. — Скажи, может ли хоть кто-то с тобой познакомиться и не почувствовать, что лезет в петлю?
— Спроси легион моих друзей.
— Тебе нужно рассчитаться? — Арнольд кивнул на чайник.
— Уже, — ответил Ребус.
— Тогда нам пора.
Ребус остановился против него так, что их лица разделяли какие-то дюймы.
— Это сделал Кенни Маграт, Гэвин. Я за всю жизнь ни в чем не был так уверен.
— Значит, мы его арестуем, — сказал Арнольд.
— Ой ли? Сам знаешь, это не всегда удается.
Когда они проходили мимо стойки портье, Ребус подумал о Салли Хазлитт и ее новом «я». Она оторвалась от друзей и семьи, всю жизнь проводила в движении, никому не доверяясь, нигде не задерживаясь, постоянно будучи начеку.
Патрульная машина Арнольда держалась за Ребусом, пока они не доехали до указательного знака «Давиот», после чего отстала и помигала фарами, словно говоря последнее, окончательное «прощай».