— Плохо себя чувствует. Спит. Будить не велел ни для кого. До свиданья!
Впрочем, на каком таком основании я пишу о ней «постылая»?!
Мало ли, что он говорил когда-то?
Вот ведь, плохо ему теперь. Белый свет не мил.
И укрылся он от всего белого света за ее спиной, не за моей.
Но смириться с этим я не могу.
И тысячный раз перебираю в уме сотни имен и фамилий, размышляя, кто бы еще мог позвонить Г. и кому, возможно, повезет побить брешь в круговой обороне железобетонной В. П.
За этим занятием меня застает не кто иной, как сам В., неожиданно появляясь на пороге кабинета.
Честь — не по чину.
Мог бы вызвать.
— Я хочу, чтобы вы встретились с Д.
— А он хочет? — Не удержалась. Вышло как-то глупо, по-хамски. Но он стерпел.
— Я доложу. Не думаю, что он откажет.
— Я ничего не буду для себя просить.
— Не сомневаюсь. Главное, не вздумайте просить за…. — В. неожиданно замялся. — Словом, вам ясно, я полагаю. Вопрос решен и обсуждению не подлежит.
— И что же я ему скажу?
— Говорить будет он. Вернее, предлагать. Вам нужно просто согласится.
Еду домой.
Возвращаюсь непривычно рано, еще светло, и я глазею по сторонам.
Похоже на прифронтовой город.
Опаленные стены, черные глазницы окон.
Там, внутри гуляет теперь ветер, я знаю.
Тот же ветер гуляет в моей душе.»
Некоторое время она молчала.
А потом, заговорила, обращаясь к безмолвному пространству казенного дома.
Но ведь он выжил! — сказала она громко, словно ожидая, что ей возразят. — Он выжил. И, судя по всему, научился жить по-другому….
Дом молчал.
И женщина снова взялась за письмо.
Старик и женщина. Год 2000
Однажды, они чуть было, не рассорились всерьез.
Знаете, — неожиданно призналась женщина, когда старик отдыхал, и в разговоре наступила пауза — нас ведь объединяют не одно, а целых два обстоятельства. Во— первых, мы оба родились в России.
Но есть еще кое-что.
Вы всю жизнь занимались психологией, а я — психолог по образованию.
Правда, работать по специальности почти не пришлось….
Она не закончила фразы, потому что старик неожиданно и резко остановился.
Глаза его злобно сверкнули из— под тяжелых век, и женщине стало не по себе — столько ярости и презрения было в этом взгляде.
Вот как? Коллега? Что ж, мои поздравления. Неплохой сценарий, совсем неплохой…
Я не понимаю
А вот это уже — швах!
Он пошел прочь, стараясь уйти от нее, как можно скорее.
Но быстро идти не мог, и потому смешно приседал и семенил ногами.
К тому же немедленно увяз в мелкой прибрежной гальке, отчего едва не упал.
Женщине стало безумно жаль старика, хотя вспышка внезапного гнева испугала и оскорбила ее.