Она попыталась свести вместе половинки расстегнутого лифа, голова у нее шла кругом.
– Д-доктор Бауэр! Как давно вы здесь?
Комната Мэри сияла огнями. Она старалась создать «романтическую» атмосферу, но сейчас включены были все электрические лампы. Мэри заморгала, пытаясь сбросить с себя дремоту. Ее руки и ноги были словно налиты свинцом.
– Не очень давно, моя дорогая, – отозвался Бауэр. – Я стучал, но вы не ответили. Я подумал, что вы не слышите стук из-за шума в соседней комнате. Ну а потом я увидел вас спящей, как сказочная принцесса на троне… – Он провел пальцами по щеке Мэри, и она сильнее вжалась в кресло.
– Но к-как вы вошли? – Мэри была абсолютно уверена, что запирала дверь на замок.
Бауэр усмехнулся.
– С помощью отмычки, любимая. Это так удобно, не правда ли? Мне было интересно, не ждешь ли ты меня в постели. Признаюсь, мне немного жаль, что ты еще одета.
А потому он решил ее раздеть, пока она спит, а потом сфотографировать в нижнем белье. Доктор Бауэр еще отвратительнее, чем она предполагала.
Но он должен иметь свидетельства, которые можно будет в дальнейшем использовать против завоеванных им женщин, – фотоснимки, письма, за которые они будут готовы заплатить. Опустив глаза, Мэри увидела, что ее корсет все еще крепко застегнут на крючки. Слава богу.
– Я… Я под-думала, что мы сначала поговорим, – промолвила она, заикаясь естественным образом.
Бауэр поднял ее с кресла с пугающей силой.
– Мы будем слишком заняты, чтобы говорить, фройляйн Арден. Я вознесу тебя на небеса, пока твой глупый брат играет в свои игры.
Мэри откинулась назад, пытаясь вырваться из его объятий.
– Мне ужасно хочется пить, – сказала она. – Хотите воды?
Бауэр как-то странно на нее посмотрел.
– Нет, благодарю, любимая. Но вода полезна телу. Адамов эль – кажется, так вы, англичане, ее называете? А ты пей, выпей ее всю. – Открыв графин, он плеснул воды в ее бокал.
Мэри набрала полный рот воды, а потом вспомнила прошлый вечер и его маленькую фляжку с прозрачной жидкостью. Неужели он приказал добавить какое-то лекарство в ее воду? Наверное, шоколад тоже отравлен. Бауэр думал, что она будет более слабой, чтобы сопротивляться ему.
Мэри уронила стакан, и он, неповрежденный, покатился по толстому ковру.
– Боже, какая я неуклюжая! Я ничего не чувствую! – Она испытывала слабость и неприятное тепло. Ей нужно что-то сделать, но когда? Она еле шевелилась и была не в состоянии составить план.
– Ха! Как хорошо, что я, доктор, здесь! Позволь мне помочь тебе снять эту тесную одежду. Ах, вы, женщины, со своими корсетами! Если вы не будете осторожны, то погубите все свои органы этими тугими шнуровками.