– Ну-у… Ты же сказала, что не выносишь бороды?
– Ну и?…
– Что значит «ну и…»?
– Мое мнение не должно волновать вас, милорд. В последний год вы встречали критику общества, не моргнув глазом и ничуть не изменив собственного поведения. Танцовщицы из кабаре, актрисы – и все это, когда тело вашей жены еще не остыло в могиле. Так к чему сейчас беспокоиться о том, кто и что говорит о вас?
Черт, эта женщина его раздражает! А он-то думал произвести на нее впечатление на день-другой!
– Может быть, я устал от нее. – Алек был просто в шоке, когда лакей сегодня днем принялся сбривать его бороду. Его щеки не видели света дня с тех пор, как ему было двадцать, и он был обеспокоен тем, что станет смахивать на арлекина. К счастью, щетина начала быстро покрывать нижнюю бледную часть его лица, поэтому он не выглядел совсем уж смешным. Несколько партий в гольф, прогулка по реке – и лицо снова станет одного цвета.
– Полагаю, что доктор Бауэр тоже устал от своей бороды. Ох уж эти мужчины! – пробормотала Мэри, оттягивая кружево воротничка от шеи.
– А что такого в мужчинах? Хотя не сказал бы, что я восторге от того, что ты сравниваешь меня с этим мерзавцем.
– Вы считаете, что одним широким жестом вы можете проложить дорогу в наши сердца.
– Широким жестом? Уверяю тебя, это было всего лишь бритье. Никто ничего не говорил о сердцах.
– Правда? – Вид у Мэри был воинственный.
– У меня нет никаких планов на тебя, – солгал Алек.
– Тогда почему ты все время преследуешь меня, зная, что это может порушить все наши планы? Что, если бы я не смогла задержать Бауэра или Хильдерагду, или как там ее, у дверей массажного кабинета? Что, если бы они обнаружили тебя съежившимся под столом?
– Я не съеживался! Кстати, все это помогло бы разбудить ревность Бауэра.
– А если Бауэр узнает, что мы едим в моей комнате? В моей спальне?!
– Я заплатил тебе достаточно для того, чтобы ты сняла себе такой же люкс, как у твой тетки. И я не виноват, что ты решила сэкономить.
– Дело не в этом! – Мэри бросила свою сложенную салфетку на пол, и та осела, как чересчур туго затянутая в корсет вдовушка.
– А в чем же дело? – сердито спросил Алек.
– Моя добродетель – козырная карта, – ответила Мэри. – Если Бауэр подумает, что я скомпрометирована, он найдет себе другую жертву.
Да, знакомая история. Алек слегка застыдился, но только слегка.
– Я не прикоснулся к тебе.
Мэри приподняла бронзовую бровь.
– Да что ты!
– Не совсем. – Ее кожа напоминала бархат, когда приподнималась и изгибалась под ним. Ну хорошо, под его руками. – Это простое непонимание, – сказал он, заерзав на кресле. – Массаж – это не совсем прикосновения.