– Мерзавец!
– Алек, послушай, я ведь ради этого и старалась, не так ли? А мое бедро как-нибудь переживет.
А вот это уже действительно пылающий взгляд. Без бороды, скрывающей лицо, его темные глаза так и притягивали взор. Большие, с чересчур длинными для мужчины ресницами, они сверкали даже в полумраке ее комнаты.
– Я понимаю, почему он не смог держать свои руки подальше от тебя, – промолвил он.
Вынув носовой платочек, Мэри протерла щеки.
– Твои слова стоит расценивать как комплимент? – поинтересовалась она.
– Я не смею отпускать тебе комплименты – ты мне язык отрежешь за это, – заявил он. – Но платье очень тебе идет. И ты выглядишь очень… девственно.
Мэри уселась напротив него на клубное мягкое кресло с невысокой спинкой. Ей стало казаться, что высокий кружевной воротничок сейчас удушит ее. Возможно, стоит расстегнуть хотя бы одну из сверкающих пуговок. Вместо этого Мэри стянула с рук перчатки и бросила их на колени.
– Хочешь есть? – спросил Алек.
– Не особенно.
– Ты должна есть. Можем заказать поднос с едой в кухне.
– Мы?
– Никому не надо знать, что я тут. – Встав с кресла, он взял телефон и поставил его на туалетный столик. Линия была местная, девушки-телефонистки, круглосуточно работавшие в маленькой комнатенке за стойкой регистрации, были готовы исполнить любое желание клиентов. – Давай же, закажи что-нибудь. Поедим вместе.
Мэри вздохнула. Ее работа с каждым часом становилась все сложнее. Ну как она сможет глотать еду в своем тугом воротничке, когда Алек Рейнберн будет так близко?
Обслуживающие номера официанты пришли и ушли. Когда они привезли тележку с едой, Алек вышел в комнату Оливера. Пока он ел с помощью ножа и ложки, Мэри управлялась единственной вилкой. Она попросила принести ей понемногу разной еды из обеденного меню и отказалась от помощи официанта, вызвавшегося обслуживать ее.
Алек удивился тому, что сначала Мэри съела половину своего десерта – ореховые меренги с земляникой. Поковыряв вилкой отбивную, она не стала есть, а потом отодвинула от себя и тарелку с форелью. Алек без раздумий смел все, что было перед ним на столе, а затем запил еду кувшином ледяной родниковой воды.
– Замечательно, – пробормотал он, вытирая губы носовым платком. Мэри складывала из салфетки фигурку, как это делают японцы. Во время обеда она почти не разговаривала. – У тебя какой-то беспокойный вид.
– Да, отчасти так оно и есть. Почему ты сбрил бороду?
Рейнберн поднес руку к голому подбородку. Хотя нет, не совсем голому. Кое-где щетинки уже завоевывали девственные равнины. В этом как раз вся чертовщина – теперь ему придется бриться дважды в день, если он хочет находиться в цивилизованной компании.