– Стой, Тарин…
– Что?
– Это же Варас…
– У которого ты жил, когда попал сюда?
– Да…
– Думаешь, из-за тебя его…
– Уверен!
Быстрым шагом я пошел к толпе, сердце готово было выпрыгнуть из груди, меня потряхивал какой-то нервный озноб…
– …вынес приговор – пожизненная каторга на угольных копях, земли и имущество его рода переходят в управление княжества, с изгнанием всех родственников с земель.
Не снимая мешок с головы, стража увела Вараса за ворота дома Собрания Хранителей.
– Ну пока его смерти на тебе нет, хвала богам, – тихо сказал подошедший Тарин.
– Я вытащу его…
– Хорошо, вытащишь… а сейчас идем.
Я, наверное, около часа пребывал в состоянии исступления, и Тарину порой приходилось меня разворачивать и подталкивать в нужном направлении движения. Мы пришли в дом воеводы, около которого уже стояла очередь на запись в ополчение. Мы, выстояв очередь, подошли к большому деревянному столу, за которым сидел сам воевода – такой крепкий старикан, внешностью напомнивший мне Будулая из старого советского кино, нас с Тарином записали во вторую правую сотню, сунули в руки каждому по небольшому деревянному медальону на шнурке из суровой нити и проводили на территорию ратной школы к своей сотне. Личный состав сотни расположился вдоль стены длинного одноэтажного здания, кучками сложив снаряжение, ну и люди тоже сидели группками… кто-то успел познакомиться, кто-то встретил тут уже давно знакомых людей. Все эти наши перемещения для меня проходили как во сне, Тарин, периодически дергая меня за рукав, то вел к зданию, то, подтолкнув, направил в тень, где сидело еще человек пять. Вывел меня из этого состояния какой-то седобородый старик… лицо вроде знакомое. Он подсел рядом, достал медную флягу, отделанную кожей, вытащил со скрипом деревянную пробку и, протянув мне, сказал:
– Спасибо тебе, наемник… не за меня, за внука моего спасибо.
– Ты о чем, старик, – я хватанул какого-то настоя, причем не менее чем градусов пятьдесят и закашлявшись вернул флягу.
– Вчера… в корчме, я обязан тебе теперь.
– Да, точно… а я смотрю не могу вспомнить, откуда лицо знакомо. А внук-то где?
– Да вон спит, мы тут с утра уже, – указал на свернувшегося калачиком у стены парня.
– Понятно…
– Я Сагал, а внука Талес зовут, – приложил он правую руку к груди и медленно кивнул.
– Талес… Талес… – задумался я и на автомате вслух сам себе ответил, просто вырвалось из-за туповатого моего состояния, – а, помню, незаконнорожденный сын князя.
Дед аж подпрыгнул… Тарин дернулся к ножу, а у меня наконец включились мозги в работу, и я, выставив обе пятерни перед собой, сказал негромко: