– Пастор, к вам еще посетители, – сказала она.
Он не сразу понял ее и переспросил.
– Я сказала: посетители. Хотят вас видеть. Идут сюда.
– А-а, – промямлил Уоррен, до подбородка натягивая одеяло.
Кто ж это к нему пожаловал? Может, миссис Палт? Или кто-то из священников?
Медсестра ушла, не закрыв двери.
Пастор плохо видел, но этого посетителя узнал сразу, как только тот вошел.
Элиас Роу!
* * *
Лавры изобретателя телефона достались Александру Беллу. Куда менее известен Томас Уотсон, первый в мире человек, которому Белл позвонил. Уотсон был весьма ценным сотрудником Белла, однако их сотрудничество, продлившись еще пять лет, затем прервалось. В 1881 году Уотсон, получив свою долю за участие в изобретении (сумма по тем временам была весьма значительная), попытался реализовать себя в других сферах. Прежде всего, он немало времени провел в Европе, празднуя медовый месяц. Часть полученных денег он вложил в кораблестроение. Считая, что у него есть актерские способности, Уотсон пробовал играть в пьесах Шекспира.
Но через тридцать восемь лет после первого телефонного разговора между Уотсоном и Беллом состоялся еще один. Теперь их разделяли не двадцать футов, а три тысячи миль. Белл находился в Нью-Йорке, Уотсон – в Сан-Франциско. Это был первый междугородний, точнее, трансконтинентальный звонок. Белл произнес ту же фразу, что и тогда: «Мистер Уотсон, приходите ко мне». На это Уотсон ответил: «Я бы с удовольствием, но боюсь, что путь к вам займет у меня не меньше недели».
Уоррен не видел Элиаса пару месяцев и почти забыл его лицо. Теперь пастор заново всматривался, узнавая знакомые черты своего прихожанина. Этого человека Уоррен знал давно, еще с тех пор, как тот был подростком. Тихий, молчаливый, всегда готовый помочь, Элиас был мастером на все руки. В свое время он участвовал в перестройке церковной кухни, потом укладывал в церкви новый ковер. Многие годы Элиас не пропускал ни одной воскресной службы – вплоть до того дня, когда Кэтрин Йеллин возвестила о чуде.
После этого Элиас пропал и появился лишь сегодня.
– Пастор, я хочу попросить у вас прощения, – сказал он, присаживаясь на край больничной койки.
– Ты не сделал ничего, за что надо просить прощения.
– Я помешал вашей службе… тогда.
– Я бы не сказал, что помешал. Ты счел нужным поддержать Кэтрин.
– Наверное, – улыбнулся Элиас. – Все это время я постоянно молился.
– Рад слышать. Но должен признаться, нам тебя очень недостает.
– Пастор…
– Да.
– Со мной сюда пришел еще один человек. Вы разрешите ему войти?
– Он здесь?
– Да.
– Ну что ж… приглашай.