Но где бы ни находился Салли, на День благодарения его родители всегда приезжали к нему. В этом году Салли впервые со школьных времен праздновал в родительском доме. За столом собрались дядя Тео с тетей Мартой (обоим было за восемьдесят), Билл и Ширли – давнишние соседи родителей, Джулз, по уши вымазанный в тушеной картошке, а также библиотекарша Лиз. Джулзу очень нравилось, как она читает ему «Тигра Тилли», и он пригласил девушку в гости. Та сразу же согласилась.
Салли не мог сказать сыну «нет», однако настоял, чтобы Джулз спросил разрешения у бабушки.
– Бабуль, можно, я свою подружку приглашу? – спросил мальчишка.
– Конечно, дорогой, – великодушно разрешила бабушка. – А сколько ей лет?
– Двадцать.
Мать Салли вопросительно посмотрела на сына.
– Ты еще не видела ее волос, – сказал он.
Но втайне Салли радовался. Лиз как-то незаметно стала для Джулза заботливой старшей сестрой. Занимаясь своими расследованиями, Салли без опасения оставлял сына под присмотром Лиз. Библиотека не самое плохое место для семилетнего мальчишки, есть намного хуже.
– Вот и наша красавица, – объявила мать Салли, внося блюдо с индейкой.
– Какая прелесть, – облизнулся дядя Тео.
– Вау, – сообразно лексикону поколения, отреагировала Лиз.
– Мне пришлось заказывать ее за месяц вперед, иначе можно было остаться с носом. В супермаркете не протолкнешься. Люди очумели. Сметают все подряд. Я недавно пошла за кетчупом. Прихожу, а кетчупа нет. Представляете?
– Что ты сказала? На рынке нет кетчупа? – насторожилась тетя Марта.
– Город просто спятил, – сказал Билл.
– Машин столько, что не протолкнуться, – подхватила его жена.
– Если бы не эти холода, я ходил бы пешком.
– Я тебе напомню, когда потеплеет.
– Сумасшедший дом.
Такие разговоры велись в тот вечер за каждым столом. Все соглашались, что эти звонки с небес неузнаваемо изменили Колдуотер. Но им, коренным жителям, очень многое не нравилось. Не забывая угощаться индейкой, люди жаловались на шум и запруженные машинами дороги. Кто-то говорил, остальные кивали или качали головой. Потом эстафета переходила к другому гостю, и поток жалоб возобновлялся.
Однако в тот вечер говорили не только о чисто мирских трудностях. Говорили о небесах. О вере. О Боге. И молитв было гораздо больше, чем в предыдущие годы. Люди стремились получить прощение у тех, кого обидели. Число желающих поработать на благотворительных кухнях заметно превышало потребности. Число матрасов, которые несли в каждую церковь, значительно превышало число тех, кому они могли понадобиться для ночлега.
Невзирая на жуткие транспортные пробки, длинные очереди и туалетные кабинки, ставшие принадлежностью каждой улицы, в этот праздник никто не остался голодным или без крыши над головой. Факт, не отраженный ни прессой, ни телевидением. Факт, казавшийся столь очевидным, что никто не обратил на него внимания.