Эпилог. О старых долгах, которые никогда не поздно выплатить.
Лес притих. То была не обычная тишь ночной природы, когда в траве, под листьями, меж деревьев кипит приглушенная, тайная жизнь разного мелкого зверья. Нет, мрачная давящая глушь придавила лес, низко расстелилась над граничащей с лесом равниной, прорезанной редкими тропками. Злой ветер гнал по небу беспокойные рваные тучи, дергал метелки ковыля, беспорядочно прочесывал высокую траву. Яркие звезды мигали, будто отворачивались от беспокойной земли, даже луна скрывалась за серыми облаками.
Одинокий путник остановился, не доходя сотни шагов до опушки, сложил на землю поклажу, с наслаждением потянулся, расправил натруженные плечи.
— Хорошо, — пробурчал он себе под нос по давней привычке. Человек много лет странствовал по свету в одиночестве и давно завел привычку разговаривать сам с собой.
— Хорошо, — повторил путник, разминая пальцы и кисти рук.
Он выглядел очень обыденно, как ремесленник средней руки, перебирающийся на другое место в поисках лучшей доли и более щедрых заказчиков. Не стар, лицо далеко от обрюзглости, но иссечено глубокими морщинами, которые даруют возраст и суровая жизнь, богатая тяготами. Не высок и не низок, крепко сбитый, жилистый, но не слишком широкий в плечах, неприметный в толпе. Одет опрятно и чисто, но не богато, на платье следы неоднократной штопки. Единственное, что выделялось из общего ряда — громадный двуствольный штуцер, который путник нес на плече и сложил вместе с заплечным мешком. Оружие было сделано в характерном тяжеловесном стиле немецких мастеров, но богато украшено по французскому образцу, с выгравированным на прикладе «Jean Leclerc». Ружье напоминало скорее маленькую пушку и весило, должно быть, не меньше пуда, но хозяин управлялся с ним легко, как с дамским охотничьим баллестером.
Человек взглянул на небо с прищуром. Решил, что дождя ждать не следует. Очень внимательно обозрел окрестности и счел, что это место вполне подходит для задуманного.
— Франция-хранция, терпеть тебя не могу, — пробормотал он, тщательно проверяя ружье. — Особенно графство Жеводан. Сколько же я здесь уже не был?.. Нынче у нас тысяча семьсот шестьдесят седьмой год на дворе. Давно, значит.
Порох не отсырел, механизм был в полной исправности, спуск оказался мягок. Путник несколько раз вскинул оружие к плечу и опустил. Ветер чуть ослаб, как будто заинтересовался и ждал, что будет дальше.
Человек достал из глубокого кармана большие часы на цепочке. Старые, английской работы, с большими шишечками вместо цифр. Память о тех временах, когда смотреть часы на людях считалось неприличным и время определяли на ощупь, не вынимая руку из кармана.