Трудность состояла в том, чтобы найти как можно больше крафтпистолей. Удалось собрать только семьдесят, на том и остановились. Их раздали самым быстрым гондольерам, с тем чтобы они вели огонь как можно эффективнее.
Очень ненадежный план – все в нем держалось на импровизации, все зависело от того, насколько согласованно действовало огромное количество людей. И хотя план не был совершенно провальным, а приносил плоды, но только потому, что московиты начали атаку ночью. Именно Карл догадался, что они начнут атаку ночью. Он понимал ход тактической мысли царя и его генералов как никто другой, даже лучше их самих.
Вдруг Бен осознал, что тишина затянулась, не было слышно никаких взрывов, и он не мог понять, что бы это значило. Неужели московиты действительно отступили? Или победили? Есть ли у него еще время до того момента, когда они начнут нещадно бомбить Венецию и от города останутся одни руины?
Он надеялся, что московиты не будут уничтожать город. Какая выгода от развалин? Но царь сейчас разъярен, а об его неистовстве в гневе ходят легенды!
– Это здесь, – сказал Хасим, когда они обогнули какое-то здание.
Даже в тусклом свете фонаря он разглядел желтый штандарт и на нем пчелу, и к нему вернулись уверенность и решимость.
Что же дальше? Он закрыл глаза, вспоминая: вода, не хватает воздуха, веревка. Глаза у него полезли на лоб, когда он ощутил себя там! Легкие сдавило, боль и паника…
– Нет! – зло пробормотал Бен.
Он никогда не боялся воды, он отлично плавал и нырял с самого раннего детства, и в Праге он выдержал настоящее испытание, преодолевая вплавь Влтаву. Что же такое с ним сейчас творится?
И ответ пришел. Это вовсе не его чувства и страхи, а того, неведомого – может быть, malakus, – который вторгся в его сознание. Конечно, это могло означать, что там его ждет ловушка.
Но это его не остановит. Он причина страданий и даже смерти многих людей: его родителей, его брата, Джона Коллинза, Сары Чант, принцессы. Для его семнадцати лет список слишком длинный. Если и дальше так пойдет, то ему в конце жизни нечем будет оправдаться.
Он поспешно снял с себя кафтан, камзол, рубашку, туфли и все сложил на дно лодки, затем снял и чулки.
– Если я не вернусь, Хасим, то ты возвращайся на корабль и скажи им, куда я отправился.
– А куда вы отправились? – удивленно спросил Хасим.
– Туда, под воду, – махнул рукой Бен.
– Хасим пойдет с вами.
Вдруг Бен осознал, что никогда не воспринимал Хасима как человека, а лишь как какой-то предмет, с которым можно разговаривать. То, что Хасим не мог свободно говорить по-английски и потому не мог выразить себя, свой внутренний мир, только усиливало это ощущение. Но слова Хасима заставили его испытать шок от нахлынувших чувств – надежды, страха, потребности в живом человеке.