– Ты помнишь хоть что-нибудь еще об аварии? Что произошло перед тем, как ты потеряла сознание?
Я нашла в одном из ящиков ложку и принялась за пудинг.
– Не помню, – нахмурилась я. – Хотя что-то точно должно было происходить. Авария случилась прямо перед временем ланча. Я думала, что была без сознания всего несколько минут, но когда очнулась в больнице, был уже вечер. А значит, прошло около шести часов… но что происходило в эти шесть часов? Я была с Хэнком? Или валялась без сознания в больнице?
В глазах Патча мелькнуло что-то похожее на тревогу.
– Я знаю, что тебе не понравится то, что я скажу, но все же: если Дабрии удастся подобраться к Хэнку ближе, она сможет очень много считать с него. Она не может заглянуть в его прошлое, но, если у нее сохранился ее прежний дар, она могла бы увидеть его будущее, а это подсказало бы нам, что происходило раньше. Что бы ни было у человека в будущем, оно всегда связано с прошлым и основывается на нем. Но Дабрии нелегко будет к нему подобраться. Хэнк крайне осторожен. Когда он куда-то выходит, не меньше двух десятков его людей образуют вокруг него невидимую защиту. Даже когда он у вас дома, его люди стоят снаружи, охраняя выходы, следя за полями и патрулируя улицы.
Я этого не замечала. И эта новость вызвала у меня еще большее возмущение.
– Кстати, о Дабрии, – сказала я, не глядя на Патча. – Она была сегодня в «Дьявольской суме». И вежливо представилась.
Теперь я смотрела на Патча в упор. Толком не понимая, что собираюсь увидеть. Я просто знала, что если увижу, то точно узнаю. К его чести и к моему стыду, он не проявил никаких эмоций и даже интереса к моим словам.
– Она сказала, что за голову Хэнка объявлена награда, – продолжала я. – Десять миллионов тому падшему ангелу, который его возьмет. Она говорит, что кое-кто не хочет допустить восстания нефилимов под предводительством Хэнка, и хотя в детали она не вдавалась, я думаю, что детали я могу узнать и сама. Не удивлюсь, если некоторые нефилимы вовсе не жаждут видеть Хэнка у власти. Если есть и такие, кто предпочел бы, чтобы его держали под замком, – я сделала многозначительную паузу. – Если есть нефилимы, которые планируют переворот.
– Десять миллионов звучит заманчиво. – И снова он сказал это абсолютно безразличным тоном, без единого намека на свои истинные чувства.
– Ты хочешь продать меня, Патч?
Он молчал ужасно долгие несколько секунд, а когда заговорил, голос у него вибрировал от тихой насмешки:
– Ты же понимаешь, что именно этого и добивается Дабрия? Сегодня вечером она явилась за тобой в «Дьявольскую суму «с единственной целью: внушить тебе подозрение, что я намерен тебя предать. Она сказала тебе, что я проиграл свои деньги и десять миллионов – слишком серьезное искушение для меня? Хотя нет, по твоему лицу я вижу, что все было не так. Наверно, она сказала тебе, что у меня в каждом уголке света есть женщины и я планирую с помощью этих денег собрать их всех в одном месте? Ревность в ее вкусе, поэтому готов спорить, если я и не угадал, то все равно не далек от истины.