Марси перегнулась через стол и что-то шепнула матери. Сюзанна словно окаменела.
Предчувствие неизбежной катастрофы волной двинулось от моего желудка, опустившись до самых пальцев ног.
Марси резко вскочила. Мать попыталась схватить ее за руку, но у Марси всегда была отличная реакция. Она зашагала к нам.
– Итак, – начала она, остановившись у края нашего столика. – Тихий чудесный ужин, не так ли?
Хэнк прокашлялся и бросил на маму быстрый извиняющийся взгляд.
– Можно поделиться мнением со стороны? – продолжала Марси преувеличенно беззаботно.
– Марси… – в голосе Хэнка слышалось предупреждение.
– Ты теперь свободный человек, папа, и имеешь право встречаться с кем угодно, но я бы на твоем месте была разборчивее!
Несмотря на всю ее браваду, я заметила, что руки у Марси дрожат: возможно, от гнева, но, как ни странно, больше похоже было, что от страха.
– Я по-хорошему прошу тебя вернуться за столик к маме и с удовольствием поужинать, – проговорил Хэнк сквозь зубы. – Мы можем поговорить позже.
Не обращая ни малейшего внимания на его слова, Марси продолжала:
– Это звучит, наверно, слишком жестоко, но поможет тебе избежать лишней боли. Некоторые женщины охотятся за золотом. Им нужны только твои деньги, папа.
И она выразительно посмотрела на мою маму.
Я уставилась на Марси и сама почувствовала, какой враждебностью сейчас пылают мои глаза. Ее отец торгует машинами! Возможно, в Колдуотере это и считалось вершиной карьеры, но она вела себя так, словно у ее семьи была безупречная родословная и куча трастовых фондов! Если бы моя мама была охотницей за состоянием – уж, наверное, она выбрала кого-нибудь получше, чем какой-то торговец автомобилями по имени Хэнк.
– И «Куперсмит», папа, – добавила Марси, и в этот раз отвращение в ее голосе вытеснило беззаботность. – Это, знаешь, удар ниже пояса. Это же наш ресторан. Мы всегда праздновали здесь дни рождения, отмечали сделки, годовщины… разве ты не мог быть потактичнее?
Хэнк мрачно смотрел на нее и молчал.
– Это я выбрала ресторан, Марси, – тихо сказала мама. – Я не знала, что он имеет какое-то особое значение для вашей семьи.
– Не разговаривайте со мной, – рявкнула Марси. – Это касается только меня и моего отца. Не ведите себя так, будто вам есть что сказать.
– Так, ладно, я пошла в туалет.
Я встала и бросила маме быстрый взгляд, приглашая ее за собой. Это не наше дело. Если Марси и ее отец собираются скандалить, да еще публично, – ради бога. Но я не собираюсь сидеть здесь и участвовать в этом спектакле.
– Я иду с тобой, – заявила Марси, чем застигла меня врасплох.